Очень важным в понимании намерений нового руководства в отношении БТА является последовательность захода в банк различных проверяющих и карающих и удостоверяющих организаций. Если истинными причинами, вызвавшими правительственное вмешательство, была забота о сохранении банка, логично было бы, не нарушая графика работы Ernst&Young, дать им возможность закончить проверку и выпустить в срок аудированные годовые цифры. Это успокоило бы кредиторов, и позволило бы представить произошедшее, как укрепление банка сильным акционером в лице государства. На деле всё произошло иначе. Первым за кредитный портфель взялся Варенко со своими людьми. В дальнейшем именно его команда определяла степень доступа к кредитным досье остальных групп.
Практически одновременно с ними в банк зашла ещё одна команда проверяющих из АФН. На первый взгляд, никакой логики в этой проверке не было. АФН не покидал стен банка, начиная с октября 2008-го года, и только что закончил проверку, результаты которой и стали основанием для национализации. Смысл этого шага становится понятен, если учесть, что Варенко интересовали только кредиты и активы, а АФН занялось сбором компромата в части процедур и корпоративного управления. Учитывая заинтересованность Самрука в продаже контрольного пакета Сбербанку, необходимо было также безотлагательно запустить процесс due diligence - независимой проверки в интересах потенциального покупателя.
В качестве независимого аудитора была выбрана KPMG, изначально нанятая Самруком для проведения проверки постфактум уже приобретённого актива. Самрук предложил россиянам покрыть половину аудиторских расходов в обмен на доступ к заключительному отчёту. Такой расклад позволял Самруку контролировать ход проверки, поскольку в самом щекотливом вопросе о состоянии активов информацию KPMG тщательно дозировал г-н Варенко. Не известно, насколько помог отчёт KPMG Сбербанку, ни в одном из публичных заявлений он не упоминался. Комитету кредиторов его результаты были представлены только в предельно обобщённом виде.
Вторую волну проверяющих составили представители Ген. прокуратуры, финпола и КНБ. В рамках утверждённого Генштабом плана их задачей было разоблачить организованную преступную группировку, определить её состав, организовать розыск и задержание соответствующего масштабам процесса числа участников, а также арестовать все доступные в рамках юрисдикции активы. Характерно, что и эти люди, для которых закрытых дверей не существует по определению, доступа к российскому портфелю не получили и были вынуждены формулировать обвинения на основании только казахстанских проектов банка. Судя по ходу судебных процессов, никаких маломальски убедительных доказательств преступной деятельности силовикам собрать так и не удалось.
Недоработки в деле организации «преступной группы» прокуратура с лихвой возместила в части ареста активов. В прессе регулярно появлялись отчёты о сотнях арестованных квартир разнузданного олигарха, десятках конфискованных машин и парковочных мест, журналистов собирали в салонах арендованных банком самолётов. Эта пропагандистская кампания быстро сошла на нет после того как было принято решение не выносить очередного заочного приговора, а сконцентрироваться на гражданских исках за пределами Казахстана.
Только в апреле после того, как вышеуказанные группы в основном закончили сбор и анализ материала в банк запустили основных аудиторов. Руководство банка объявило Ernst&Young, что по кредитам, составляющим больше половины портфеля банка, либо утеряны документы, либо отсутствует связь с заёмщиком, либо не хватает оформленных залогов. В соответствии с утверждённым планом банк создал на эти кредиты 100% провизии, что привело к колоссальным убыткам и формированию отрицательного капитала. Поскольку розыск пропавших по утверждению клиента заёмщиков в обязанности аудитора не входит, Ernst&Young не оставалось другого выхода, как пересмотреть наши первоначальные прогнозы и вместо 100 млн. долл. прибыли подтвердить 10 млрд. долл. убытка.
Заручившись подтверждением аудиторов, БТА 20 апреля объявил дефолт по погашению основного долга. Начиная с этого момента, логика действий правительства и Самрука теряет стройность. Отчёт был подписан аудиторами 8 мая. Его итоги были предрешены заранее, и ничто не мешало руководству банка объявить о раскрытии фактов хищений до или одновременно с объявлением дефолта. Если бы чиновники располагали неопровержимыми доказательствами нарушений со стороны прежнего менеджмента, то открытое с участием всех кредиторов банкротство банка было бы для них идеальным вариантом. Доверие населения к банковской системе можно было бы подкрепить, свалив всю вину на бывшее руководство, кредиторы вынуждены были бы довольствоваться копейками, оставшимися от ликвидации банка, кредитный портфель МСБ и розницы с солидным дисконтом был бы передан Казкому и Халыку, а российская часть плавно отошла бы в руки Кулибаева и Масимова. Что более важно, государство и финансовый сектор сохранили бы не только деньги, но и имидж.
Несмотря на все преимущества быстрого банкротства, правительство на этот шаг не пошло. Первый намёк на результаты аудита был сделан Дунаевым месяц спустя в начале июня только для того, чтобы искусственно затянуть сроки его публикации ещё на полтора месяца. На мой взгляд, единственным разумным объяснением такой внезапной нерешительности мог быть только страх перед кредиторами. Так же, как и при национализации банка, никто с уверенностью не мог предсказать ни последствий банкротства, ни последствий реструктуризации такого объёма долга. Опасаясь обращения кредиторских исков на правительство, руководство банка и Самрука выбрало самую неудачную тактику, все эти месяцы держать кредиторов в неведении, откладывая под разными предлогами начало переговоров. К середине июля – три месяца (!) после объявления дефолта - у кредиторов на руках не было ни конкретных предложений по реструктуризации, ни даже аудиторского отчёта.
воскресенье, 29 ноября 2009 г.
четверг, 26 ноября 2009 г.
За двумя зайцами погонишься – от двоих и получишь. Часть I
Последнее время участились попытки со стороны официальных лиц Казахстана представить историю, предшествовавшую национализации БТА Банка в более выгодном для правительства свете. Судя по всему, в преддверие неизбежного завершения этой эпопеи гос. чиновники готовят к публикации официальную версию, которой и предстоит лечь в архивы в назидание будущим поколениям. Поскольку на сегодняшний день я являюсь одним из немногих пишущих участников этих событий, я посчитал своим долгом изложить свой взгляд на произошедшее, предоставив читателю право самому разобраться где здесь правда, а где ложь.
История ведёт свое начало с конца 2007 года, когда президентом под предлогом разворачивающегося кризиса был задан негласный курс на национализацию экономики. Главным сектором, находящимся на тот момент вне прямого президентского контроля был банковский сектор, с него и решено было начать. В январе 2008-го мягкого, выросшего из банковского бизнеса Армана Дунаева на посту Председателя АФН сменила бескомпромиссная профессиональная чиновница Елена Бахмутова, а уже в феврале Председатель Совета директоров БТА Аблязов лично получил указание президента до 1 апреля переоформить на указанных президентом лиц половину акций банка.
Неповиновение грозило банкротством, а чтобы угроза не казалась пустой, 28 марта в банк поступило предписание АФН с требованием начислить за предстоящие выходные 90,3 млрд. тенге дополнительных провизий. В тот момент нам удалось убедить г-жу Бахмутову в том, что единовременное начисление такого объёма провизий приведёт к нарушению ковенантов и немедленному предъявлению требований со стороны кредиторов банка. В результате был подписан план действий, согласно которому БТА брал обязательства доначислить более 1 млрд. долл. провизий к 1 апреля 2009 года и рефинансировать значительный объём проектов за пределами Казахстана. Этот план мы неукоснительно выполняли, а где-то и перевыполняли до самого момента захода правительства в банк. Так на первое января 2009 года нами было начислено 230 млрд. тенге провизий, но правительство интересовало не это.
Вероятно, подобный ультиматум получил и Казком, с той лишь разницей, что его акционеры безропотно согласились отдать долю, и к сентябрю 25% перешло фонду «Альнаир», представителем которого в банке стала Айгуль Нуриева, известная, как креатура Карима Масимова. Поскольку поручение президента оставалось недовыполненным, АФН стал готовить более обстоятельную атаку. К осени вопреки дружному сопротивлению банков был разработан и направлен в парламент пакет мер «по укреплению финансовой устойчивости», позволяющий правительству отбирать банки без введения режима консервации. В октябре эти поправки были приняты, одновременно было проведено слияния двух государственных холдингов Самрука и Казыны.
У государства всё было готово к национализации и в конце октября представителям четырёх крупнейших банков озвучили вердикт. Казкому и Халыку, уже находившимся под контролем президента и его семьи, предстояло расстаться с 25% акций, а Альянсу и БТА с контрольным пакетом. Наши контрдоводы оставались прежними, национализация приведёт к необходимости единовременного погашения миллиардных сумм, ответственность за которые ляжет на государство. После недели тяжёлых препирательств удалось достичь компромисса – 25% голосующих акций во всех четырёх банках. Характерно, что правительство не удосужилось поменять в соответствие с новыми договорённостями первоначально объявленные суммы государственной «поддержки», БТА по-прежнему должен был получить 2,3 млрд. долл., в 4-5 раз больше всех остальных банков. Тогда эта оплошность была непонятной, теперь ясно, что правительство изначально не собиралось следовать договорённостям.
Подтверждением этому факту стало дальнейшее нагнетание обстановки. В БТА зашла вторая за год проверка АФН, персональные представители регулятора были назначены в каждый банк с правом присутствия на всех комитетах и управленческих встречах. Возможно, в то время правительство начало заигрывать с идеей реструктуризации внешних долгов. В конце ноября премьер, а за ним и Келимбетов публично призвали инвесторов реструктурировать долги казахстанских банков. «Я так им и сказал, - гордо заявил премьер, - реструктурируйте, а не то обанкротим». Понятно, что кроме паники подобный призыв ничего вызвать не мог. Инвесторы, с которыми у нас уже были достигнуты договорённости об открытии новых кредитных линий, приостановили переговоры, ожидая дальнейших действий правительства. Одновременно с этим вновь созданный холдинг СамрукКазына начал оказывать давление на руководимые им национальные компании, с целью вывести из БТА размещённые корпоративные депозиты.
Своего пика давление на банк достигло в январе. Правительство под надуманными предлогами продолжало затягивать переговоры по схеме государственной поддержки. Клиенты информировали нас о том, что сотрудники Самрука предлагали им по телефону срочно закрывать счета в банке, потому как его банкротство уже санкционировано и будет объявлено на днях. В середине января правительство объявило о выделении 2 млрд. долл. Казкому и Халыку, ни словом не обмолвившись о БТА и Альянсе. 22 января Председателем Нац. Банка был назначен Григорий Марченко. Поджимала необходимость девальвации, да и Казкому с Халыком обещанные деньги нужны были срочно. Спустя неделю мне объявили о заходе правительства в банк, одновременно с БТА вышло и объявление по Альянсу.
Понятно, что никто никогда раньше в Казахстане экспроприаций такого масштаба не проводил. Ни последствий, ни даже общего идеального сценария развития событий ни у кого не было. Главной задачей было захватить, все последующие действия укладывались в доктрину «Война план покажет!». Генштаб захвата в лице Масимова, Келимбетова, Марченко, Бахмутовой и Жамишева постарался предусмотреть основные моменты: формальную причину, соблюдение процедур, обеспечение квалифицированного большинства, трансляцию официальной версии, переговоры со Сбербанком и т.д., но спрогнозировать дальнейшее развитие ситуации они никак не могли. Ряд законодательных моментов пришлось доделывать уже «на ходу», принимая поправки к законам, вступающие в силу задним числом.
Вторым слабым звеном, было отсутствие подготовленных кадров. Чиновники исподволь проводили переговоры с маломальски пригодными для работы в банке людьми по всей стране, но добровольцев на это грязное дело так и не нашлось. Пришлось их назначать где приказом, где угрозами. Дунаев с Сайденовым, да и другие члены новой команды по их собственному признанию узнали о назначении только накануне захвата. При всём уважении к их профессиональному опыту для данной работы он был совершенно непригоден. Характерно, что ряд первоначально заявленных новых членов правления так и не появился в банке, а многие из тех, кто пришёл с первой волной, при первой же возможности тихо покинули свои посты. Пожалуй, единственным представителем новой команды, чётко представляющим, что и как предстоит сделать, и, кроме того, прекрасно подготовленным для выполнения именно этой работы был Николай Варенко, чьей задачей была сортировка корпоративного кредитного портфеля и работа по поиску и переоформлению активов.
Неопределённость позиции правительства в отношении банка чётко прослеживается по первым интервью, как представителей регулятора, так и самого руководства. Зам. председателя АФН Куат Кожахметов назвал случившееся «временной поддержкой» и настаивал на том, что у миноритарных акционеров остаются и принадлежащие им акции, и право обратного выкупа контрольного пакета у Самрука. Сама Елена Бахмутова отметила, что вхождение государства «не носит рейдерский характер» и «миноритарные акционеры продолжат участвовать в управлении банком в пределах принадлежащих им долей». Впрочем, очень скоро тон высказываний поменялся, и с тех пор про права миноритарных акционеров никто уже больше не вспоминал.
Теперь можно только гадать, каковы были истинные намерения правительства в отношении банка и как они менялись по мере развития ситуации. Я допускаю, что изначально чиновники искренне верили в то, что заход правительства в банк укрепит его финансовое положение и будет положительно воспринят, как клиентами, так и кредиторами. Возможно, они рассчитывали, что Аблязов признает поражение и согласится оставить казахстанский банк в покое в обмен на сохранение активов группы в других странах СНГ. Обнадёживал и интерес к покупке контрольного пакета со стороны Сбербанка. Как бы то ни было, ни одной из этих надежд сбыться было не суждено. К концу первой недели отток вкладов вместе с девальвацией тенге «вымыл» из банка половину закачанных государством средств. Аблязов выступил с заявлением, которое не оставляло надежд на мирный исход переговоров, а представители Сбербанка дали понять, что принятие решения о выкупе затянется, как минимум, на несколько месяцев.
К выходным из разрозненных деталей стали вырисовываться масштабы совершённой ошибки, и новое руководство банка улетело на консилиум в Астану. Объявлять банк банкротом и списывать 1,7 млрд. долл. потраченных средств означало политическую смерть, а, возможно, и более серьёзные последствия для всех участников «штурма», поэтому было принято решение поддерживать банк любой ценой. С этого момента и до сегодняшнего дня единственной тактикой правительства в отношении БТА является вливание в банк всё новых и новых объёмов государственных средств. Такая же тактика применялась при ликвидации Чернобыльской аварии. Столкнувшись с катастрофой невиданных прежде масштабов, штаб ЧС сбрасывал в эпицентр пожара новые и новые тонны свинца в надежде остановить неуправляемую стихию. Разница лишь в том, что в случае с БТА авария была спланированной, а значит, и последствия можно было предусмотреть.
Для срочного формирования образа «врага государства» в банк зашли представители Ген. Прокуратуры. 18 февраля Марченко объявил о пропавших кредитных досье и двух грузовиках документов, якобы вывезенных из банка. 5 марта на Аблязова и Жаримбетова завели уголовные дела и объявили в международный розыск, в БТА начались допросы и аресты. К концу марта группа Варенко закончила инвентаризацию портфеля, прокуратура набрала материалы для предъявления обвинений, а Генштаб определился с дальнейшей стратегией. На мой взгляд, она заключалась в том, чтобы списать под разными предлогами большую часть российского портфеля банка и те казахстанские активы, которые представляли определённый интерес, продать эти «проблемные» кредиты надёжному коллекторскому агентству, объявить банк банкротом, а после банкротства неспешно заняться перераспределением отложенных активов. Иностранным кредиторам банка в этой стратегии отводились крохи от ликвидационного пирога.
История ведёт свое начало с конца 2007 года, когда президентом под предлогом разворачивающегося кризиса был задан негласный курс на национализацию экономики. Главным сектором, находящимся на тот момент вне прямого президентского контроля был банковский сектор, с него и решено было начать. В январе 2008-го мягкого, выросшего из банковского бизнеса Армана Дунаева на посту Председателя АФН сменила бескомпромиссная профессиональная чиновница Елена Бахмутова, а уже в феврале Председатель Совета директоров БТА Аблязов лично получил указание президента до 1 апреля переоформить на указанных президентом лиц половину акций банка.
Неповиновение грозило банкротством, а чтобы угроза не казалась пустой, 28 марта в банк поступило предписание АФН с требованием начислить за предстоящие выходные 90,3 млрд. тенге дополнительных провизий. В тот момент нам удалось убедить г-жу Бахмутову в том, что единовременное начисление такого объёма провизий приведёт к нарушению ковенантов и немедленному предъявлению требований со стороны кредиторов банка. В результате был подписан план действий, согласно которому БТА брал обязательства доначислить более 1 млрд. долл. провизий к 1 апреля 2009 года и рефинансировать значительный объём проектов за пределами Казахстана. Этот план мы неукоснительно выполняли, а где-то и перевыполняли до самого момента захода правительства в банк. Так на первое января 2009 года нами было начислено 230 млрд. тенге провизий, но правительство интересовало не это.
Вероятно, подобный ультиматум получил и Казком, с той лишь разницей, что его акционеры безропотно согласились отдать долю, и к сентябрю 25% перешло фонду «Альнаир», представителем которого в банке стала Айгуль Нуриева, известная, как креатура Карима Масимова. Поскольку поручение президента оставалось недовыполненным, АФН стал готовить более обстоятельную атаку. К осени вопреки дружному сопротивлению банков был разработан и направлен в парламент пакет мер «по укреплению финансовой устойчивости», позволяющий правительству отбирать банки без введения режима консервации. В октябре эти поправки были приняты, одновременно было проведено слияния двух государственных холдингов Самрука и Казыны.
У государства всё было готово к национализации и в конце октября представителям четырёх крупнейших банков озвучили вердикт. Казкому и Халыку, уже находившимся под контролем президента и его семьи, предстояло расстаться с 25% акций, а Альянсу и БТА с контрольным пакетом. Наши контрдоводы оставались прежними, национализация приведёт к необходимости единовременного погашения миллиардных сумм, ответственность за которые ляжет на государство. После недели тяжёлых препирательств удалось достичь компромисса – 25% голосующих акций во всех четырёх банках. Характерно, что правительство не удосужилось поменять в соответствие с новыми договорённостями первоначально объявленные суммы государственной «поддержки», БТА по-прежнему должен был получить 2,3 млрд. долл., в 4-5 раз больше всех остальных банков. Тогда эта оплошность была непонятной, теперь ясно, что правительство изначально не собиралось следовать договорённостям.
Подтверждением этому факту стало дальнейшее нагнетание обстановки. В БТА зашла вторая за год проверка АФН, персональные представители регулятора были назначены в каждый банк с правом присутствия на всех комитетах и управленческих встречах. Возможно, в то время правительство начало заигрывать с идеей реструктуризации внешних долгов. В конце ноября премьер, а за ним и Келимбетов публично призвали инвесторов реструктурировать долги казахстанских банков. «Я так им и сказал, - гордо заявил премьер, - реструктурируйте, а не то обанкротим». Понятно, что кроме паники подобный призыв ничего вызвать не мог. Инвесторы, с которыми у нас уже были достигнуты договорённости об открытии новых кредитных линий, приостановили переговоры, ожидая дальнейших действий правительства. Одновременно с этим вновь созданный холдинг СамрукКазына начал оказывать давление на руководимые им национальные компании, с целью вывести из БТА размещённые корпоративные депозиты.
Своего пика давление на банк достигло в январе. Правительство под надуманными предлогами продолжало затягивать переговоры по схеме государственной поддержки. Клиенты информировали нас о том, что сотрудники Самрука предлагали им по телефону срочно закрывать счета в банке, потому как его банкротство уже санкционировано и будет объявлено на днях. В середине января правительство объявило о выделении 2 млрд. долл. Казкому и Халыку, ни словом не обмолвившись о БТА и Альянсе. 22 января Председателем Нац. Банка был назначен Григорий Марченко. Поджимала необходимость девальвации, да и Казкому с Халыком обещанные деньги нужны были срочно. Спустя неделю мне объявили о заходе правительства в банк, одновременно с БТА вышло и объявление по Альянсу.
Понятно, что никто никогда раньше в Казахстане экспроприаций такого масштаба не проводил. Ни последствий, ни даже общего идеального сценария развития событий ни у кого не было. Главной задачей было захватить, все последующие действия укладывались в доктрину «Война план покажет!». Генштаб захвата в лице Масимова, Келимбетова, Марченко, Бахмутовой и Жамишева постарался предусмотреть основные моменты: формальную причину, соблюдение процедур, обеспечение квалифицированного большинства, трансляцию официальной версии, переговоры со Сбербанком и т.д., но спрогнозировать дальнейшее развитие ситуации они никак не могли. Ряд законодательных моментов пришлось доделывать уже «на ходу», принимая поправки к законам, вступающие в силу задним числом.
Вторым слабым звеном, было отсутствие подготовленных кадров. Чиновники исподволь проводили переговоры с маломальски пригодными для работы в банке людьми по всей стране, но добровольцев на это грязное дело так и не нашлось. Пришлось их назначать где приказом, где угрозами. Дунаев с Сайденовым, да и другие члены новой команды по их собственному признанию узнали о назначении только накануне захвата. При всём уважении к их профессиональному опыту для данной работы он был совершенно непригоден. Характерно, что ряд первоначально заявленных новых членов правления так и не появился в банке, а многие из тех, кто пришёл с первой волной, при первой же возможности тихо покинули свои посты. Пожалуй, единственным представителем новой команды, чётко представляющим, что и как предстоит сделать, и, кроме того, прекрасно подготовленным для выполнения именно этой работы был Николай Варенко, чьей задачей была сортировка корпоративного кредитного портфеля и работа по поиску и переоформлению активов.
Неопределённость позиции правительства в отношении банка чётко прослеживается по первым интервью, как представителей регулятора, так и самого руководства. Зам. председателя АФН Куат Кожахметов назвал случившееся «временной поддержкой» и настаивал на том, что у миноритарных акционеров остаются и принадлежащие им акции, и право обратного выкупа контрольного пакета у Самрука. Сама Елена Бахмутова отметила, что вхождение государства «не носит рейдерский характер» и «миноритарные акционеры продолжат участвовать в управлении банком в пределах принадлежащих им долей». Впрочем, очень скоро тон высказываний поменялся, и с тех пор про права миноритарных акционеров никто уже больше не вспоминал.
Теперь можно только гадать, каковы были истинные намерения правительства в отношении банка и как они менялись по мере развития ситуации. Я допускаю, что изначально чиновники искренне верили в то, что заход правительства в банк укрепит его финансовое положение и будет положительно воспринят, как клиентами, так и кредиторами. Возможно, они рассчитывали, что Аблязов признает поражение и согласится оставить казахстанский банк в покое в обмен на сохранение активов группы в других странах СНГ. Обнадёживал и интерес к покупке контрольного пакета со стороны Сбербанка. Как бы то ни было, ни одной из этих надежд сбыться было не суждено. К концу первой недели отток вкладов вместе с девальвацией тенге «вымыл» из банка половину закачанных государством средств. Аблязов выступил с заявлением, которое не оставляло надежд на мирный исход переговоров, а представители Сбербанка дали понять, что принятие решения о выкупе затянется, как минимум, на несколько месяцев.
К выходным из разрозненных деталей стали вырисовываться масштабы совершённой ошибки, и новое руководство банка улетело на консилиум в Астану. Объявлять банк банкротом и списывать 1,7 млрд. долл. потраченных средств означало политическую смерть, а, возможно, и более серьёзные последствия для всех участников «штурма», поэтому было принято решение поддерживать банк любой ценой. С этого момента и до сегодняшнего дня единственной тактикой правительства в отношении БТА является вливание в банк всё новых и новых объёмов государственных средств. Такая же тактика применялась при ликвидации Чернобыльской аварии. Столкнувшись с катастрофой невиданных прежде масштабов, штаб ЧС сбрасывал в эпицентр пожара новые и новые тонны свинца в надежде остановить неуправляемую стихию. Разница лишь в том, что в случае с БТА авария была спланированной, а значит, и последствия можно было предусмотреть.
Для срочного формирования образа «врага государства» в банк зашли представители Ген. Прокуратуры. 18 февраля Марченко объявил о пропавших кредитных досье и двух грузовиках документов, якобы вывезенных из банка. 5 марта на Аблязова и Жаримбетова завели уголовные дела и объявили в международный розыск, в БТА начались допросы и аресты. К концу марта группа Варенко закончила инвентаризацию портфеля, прокуратура набрала материалы для предъявления обвинений, а Генштаб определился с дальнейшей стратегией. На мой взгляд, она заключалась в том, чтобы списать под разными предлогами большую часть российского портфеля банка и те казахстанские активы, которые представляли определённый интерес, продать эти «проблемные» кредиты надёжному коллекторскому агентству, объявить банк банкротом, а после банкротства неспешно заняться перераспределением отложенных активов. Иностранным кредиторам банка в этой стратегии отводились крохи от ликвидационного пирога.
понедельник, 23 ноября 2009 г.
Тенденция, однако!
- Доктор, я жить буду?!
- А смысл?
Диалог в операционной
Вот и четвёртый казахстанский банк встал на скользкую дорожку реструктуризации своих обязательств. Следом за Альянсом, БТА и Астана-Финанс о дефолте объявил и Темир. Надо отметить, что на этот раз всё было сделано гораздо грамотнее, дефолт и реструктуризация были оглашены после одобрения АФН и вынесения решения специализированного финансового суда Алматы. Это значит, что все претензии кредиторы могут теперь предъявлять только самим себе перед зеркалом. Судя по пресс-релизу, финансовое состояние банка ухудшилось до такой степени, что он не может погасить ни 50 млн. долл. материнскому БТА Банку, ни 35млн. долл. внешним кредиторам. По ставшей доброй традиции из реструктуризации исключили гонорары консультантов, чтобы не чувствовать себя стеснённым в расходах на переговорщиков и адвокатов.
Причиной ухудшения финансового состояния банка стало ухудшение качества портфеля, и это, пожалуй, самый тревожный сигнал. Тревожный он потому, что как прорвавшийся абсцесс подтверждает глубокие воспалительные процессы, которыми болеет вся банковская система. В дефолте Темира ни Самруку, ни прокуратуре некого будет обвинить. За пределами Казахстана банк не работал, внешними заимствованиями не злоупотреблял, на оффшоры деньги не выгонял и даже строительный сектор финансировал очень аккуратно. С весны у руля встала Самруковская команда, прежнее руководство частично «ушли», частично заперли за принадлежность к ОПГ. Повесить несуществующие грехи на команду БТА будет сложно, мы с 2007 года готовили Темир к продаже и скрупулёзно шлифовали как портфель, так и процедуры банка.
В своей работе Темир всегда был независимым банком, и только в случае крайней необходимости опирался на поддержку БТА, как крупнейшего акционера. Вероятно, на этот раз крупнейший акционер посчитал 35 млн. долларов, требуемых банку для погашения процентов по внешним займам, пустой тратой денег. Характерно, что г-н Дунаев открестился от проблем Темира с энтузиазмом, достойным лучшего применения. «При чем здесь БТА и «Темiрбанк»?! – сказал он, - «Темiрбанк» — это акционерное общество. У него самостоятельный, свой собственный баланс, собственный банк, собственные обязательства и собственный капитал. Он пытается отвечать по своим собственным обязательствам, при чем мы тут? Мы — один из акционеров, кстати, пусть даже и самый крупный… В реструктуризации мы как часть, как кредиторы, будем участвовать, как и все другие». Всё так, только собственным банком он является всё-таки для БТА, а не для самого себя и в реструктуризации крупный акционер участвует, как крупный акционер, несущий ответственность перед «всеми другими кредиторами».
Обошёл комментариями г-н Дунаев и фразу о том, что при успешном завершении реструктуризации, госфонд «Самрук-Казына» предоставит средства для капитализации «Темiрбанка» и станет основным его акционером. Поторопившись заявиться акционером в БТА, Самрук не собирается повторять этой ошибки, и теперь будет принимать на баланс только очищенные от долгов банки. Почему-то на память приходит приёмщик стеклопосуды, придирчиво осматривающий каждую бутылку на предмет сколов, прежде чем отсчитать причитающиеся копейки. У Кайрата Нематовича это бы здорово получалось. Навстречу чему двигаемся, товарищи? Зайдя в капитал реструктурированных банков, Самрук, во избежание распыления управленческих ресурсов, скорее всего, сольёт их в один Туран-Алем-Самрук-Казына-Темир-Альянс-Астана-Финанс банк и попробует толкнуть гибрид стратегическому инвестору, сохранив за собой 25%. Называться этот кульбит будет «Передовой опыт Казахстана в преодолении последствий мирового финансового кризиса».
Да, о главном-то чуть не забыл. Депозиторов Темирбанка просят не беспокоиться. Не беспокоиться, все слышали? Единственным неудобством в их обслуживании, будет отсутствие рекламы. Тут уже руководство банка регулятора убедить никак не смогло. Вопрос стоял, либо отзыв лицензии, либо отсутствие рекламы депозитов. Пришлось согласиться. Поэтому для желающих срочно разместить в банке свободные средства напоминаю, можно воспользоваться условиями вклада «Неурожай» или «Младенческий накопительный» с возвратом средств через Фонд гарантирования депозитов по достижении ребёнком совершеннолетия. Если с утра по-раньше очередь занять, то ещё может успеете.
- А смысл?
Диалог в операционной
Вот и четвёртый казахстанский банк встал на скользкую дорожку реструктуризации своих обязательств. Следом за Альянсом, БТА и Астана-Финанс о дефолте объявил и Темир. Надо отметить, что на этот раз всё было сделано гораздо грамотнее, дефолт и реструктуризация были оглашены после одобрения АФН и вынесения решения специализированного финансового суда Алматы. Это значит, что все претензии кредиторы могут теперь предъявлять только самим себе перед зеркалом. Судя по пресс-релизу, финансовое состояние банка ухудшилось до такой степени, что он не может погасить ни 50 млн. долл. материнскому БТА Банку, ни 35млн. долл. внешним кредиторам. По ставшей доброй традиции из реструктуризации исключили гонорары консультантов, чтобы не чувствовать себя стеснённым в расходах на переговорщиков и адвокатов.
Причиной ухудшения финансового состояния банка стало ухудшение качества портфеля, и это, пожалуй, самый тревожный сигнал. Тревожный он потому, что как прорвавшийся абсцесс подтверждает глубокие воспалительные процессы, которыми болеет вся банковская система. В дефолте Темира ни Самруку, ни прокуратуре некого будет обвинить. За пределами Казахстана банк не работал, внешними заимствованиями не злоупотреблял, на оффшоры деньги не выгонял и даже строительный сектор финансировал очень аккуратно. С весны у руля встала Самруковская команда, прежнее руководство частично «ушли», частично заперли за принадлежность к ОПГ. Повесить несуществующие грехи на команду БТА будет сложно, мы с 2007 года готовили Темир к продаже и скрупулёзно шлифовали как портфель, так и процедуры банка.
В своей работе Темир всегда был независимым банком, и только в случае крайней необходимости опирался на поддержку БТА, как крупнейшего акционера. Вероятно, на этот раз крупнейший акционер посчитал 35 млн. долларов, требуемых банку для погашения процентов по внешним займам, пустой тратой денег. Характерно, что г-н Дунаев открестился от проблем Темира с энтузиазмом, достойным лучшего применения. «При чем здесь БТА и «Темiрбанк»?! – сказал он, - «Темiрбанк» — это акционерное общество. У него самостоятельный, свой собственный баланс, собственный банк, собственные обязательства и собственный капитал. Он пытается отвечать по своим собственным обязательствам, при чем мы тут? Мы — один из акционеров, кстати, пусть даже и самый крупный… В реструктуризации мы как часть, как кредиторы, будем участвовать, как и все другие». Всё так, только собственным банком он является всё-таки для БТА, а не для самого себя и в реструктуризации крупный акционер участвует, как крупный акционер, несущий ответственность перед «всеми другими кредиторами».
Обошёл комментариями г-н Дунаев и фразу о том, что при успешном завершении реструктуризации, госфонд «Самрук-Казына» предоставит средства для капитализации «Темiрбанка» и станет основным его акционером. Поторопившись заявиться акционером в БТА, Самрук не собирается повторять этой ошибки, и теперь будет принимать на баланс только очищенные от долгов банки. Почему-то на память приходит приёмщик стеклопосуды, придирчиво осматривающий каждую бутылку на предмет сколов, прежде чем отсчитать причитающиеся копейки. У Кайрата Нематовича это бы здорово получалось. Навстречу чему двигаемся, товарищи? Зайдя в капитал реструктурированных банков, Самрук, во избежание распыления управленческих ресурсов, скорее всего, сольёт их в один Туран-Алем-Самрук-Казына-Темир-Альянс-Астана-Финанс банк и попробует толкнуть гибрид стратегическому инвестору, сохранив за собой 25%. Называться этот кульбит будет «Передовой опыт Казахстана в преодолении последствий мирового финансового кризиса».
Да, о главном-то чуть не забыл. Депозиторов Темирбанка просят не беспокоиться. Не беспокоиться, все слышали? Единственным неудобством в их обслуживании, будет отсутствие рекламы. Тут уже руководство банка регулятора убедить никак не смогло. Вопрос стоял, либо отзыв лицензии, либо отсутствие рекламы депозитов. Пришлось согласиться. Поэтому для желающих срочно разместить в банке свободные средства напоминаю, можно воспользоваться условиями вклада «Неурожай» или «Младенческий накопительный» с возвратом средств через Фонд гарантирования депозитов по достижении ребёнком совершеннолетия. Если с утра по-раньше очередь занять, то ещё может успеете.
пятница, 13 ноября 2009 г.
Предновогодние гадания
Я не знаю, куда смотрят кредиторы, но, на мой взгляд, сигналы, отправляемые разными государственными чиновниками в преддверии 7 декабря, ничего хорошего им не сулят. Сначала г-н Сайденов, комментируя пункт меморандума о ликвидации акций, сказал, что последний попал в документ по ошибке и скорее всего исполняться не будет. Затем регулятор объявил о том, что меморандум о взаимопонимании с Комитетом кредиторов принят им в редакции БТА, которая, как известно, к взаимному пониманию никакого отношения не имеет. Следом подоспело решение биржи о делистинге акций банка и предложение Келимбетова отдать ликвидируемые акции кредиторам в счёт погашения долгов. Позднее, выступая на заседании правительства, Кайрат Нематович и вовсе перевёл стрелки на регулятора, сравнив его решение с дамокловым мечом, висящим над его ничем не защищённой макушкой. Если учесть, что в вопросах контроля и управления банками АФН Самруку давно не указ, такое образное сравнение вызывает сомнения в истинных мотивах выступающего, а предыдущие высказывания главы Самрука в адрес Елены Леонидовны вызывают сочувствие скорее к дамокловому мечу.
Суммируя вышесказанное, можно предположить, что казахстанская сторона меморандума меньше всего озабочена поисками приемлемого компромисса с кредиторами, зато в поте лица удобряет информационное поле в подготовке к объявлению банкротства банка. Логично в эту схему ложится очередное ободряющее заявление Сбербанка. Старший вице-президент Денис Бугров подтвердил, что работа с казахстанскими партнёрами его полностью удовлетворяет. По его словам, Сбербанк ведет конструктивный диалог с собственником БТА Банка, и если он приведет к положительному результату, стороны могут продвинуться в вопросе заключения этой сделки. На самом деле гладкая фраза г-на Бугрова ни к чему не обязывает, и была бы одинаково уместна в любой ситуации от раздела имущества при разводе до арабо-израильского конфликта. В дополнение к этому выступлению неназванный источник внутри Сбербанка сообщил, что завершение переговоров БТА с кредиторами ожидается 10 декабря. Времени, которое такой конкретный срок оставляет переговаривающимся сторонам, хватит только на то, чтобы обменяться контактами своих адвокатов.
Тем не менее, в большей степени, чем публичные высказывания, меня беспокоит решение специализированного финансового суда города Алматы. Финансовый суд образован Указом Президента в 2006 году для обжалования действий или бездействия должностных лиц и органов РФЦА и рассмотрения других гражданских исков с его участием. Зная основополагающие принципы нашей судебной системы, можно предположить, что необходимости в создании такого органа в отдельно взятой южной столице не было и учредили его, только потому, что он являлся неотъемлемой составляющей других финансовых центров, использованных в качестве модели. Летом этого года кому-то в голову пришла мысль использовать этот теоретический орган для решения насущных прикладных задач. В августе поправками в законодательство к компетенции специализированного финансового суда были отнесены гражданские дела о реструктуризации финансовых организаций.
В частности, Гражданским процессуальным кодексом предусмотрено, что заявление о реструктуризации с указанием предусмотренного законом основания подается самой финансовой организацией. Рассмотрев заявление, суд выносит решение о проведении реструктуризации с определением срока и ответственных должностных лиц. С момента вступления в законную силу решения суда приостанавливается исполнение ранее принятых решений судов, арбитражных и третейских судов об удовлетворении требований по обязательствам, которые предполагается реструктурировать. Это касается также и требований кредиторов финансовой организации, обязательства перед которыми предполагается реструктурировать, заявленных до вступления в силу решения суда.
Для тех, кто не привык к юридическому слэнгу, решение суда делает БТА неподсудным для кредиторов и позволяет не беспокоиться о выполнении их требований. Кредиторы об этих нововведения в казахстанское законодательство были прекрасно осведомлены и в преамбуле меморандума прописали пункт, согласно которому банк не обращается в специализированный суд без одобрения комитета кредиторов. Но для БТА меморандум не писан, и пресс-секретарь банка гордо объявил журналистам, что банк защитился от своих кредиторов. Следующим шагом реструктуризация может быть прекращена досрочно, по заявлению АФН, в случаях, когда есть основания полагать, что реструктуризация не приведет к улучшению финансового положения организации. То, что АФН такие основания найдёт ясно и без гадалки. Заявление регулятора о прекращении реструктуризации будет рассматривается судом в течение пяти дней со дня его принятия, а какое решение вынесет судья, догадайтесь сами.
Впрочем, я уже боюсь делать прогнозы. Покопавшись в своих предыдущих статьях, я с грустью убедился, что мои прогнозы в большинстве случаев сбываются в гораздо более негативном варианте. Можно отнести это на счёт моего оптимизма, а можно на счёт изобретательности чиновников, стремящихся во что бы то ни стало меня опровергнуть. Будем надеяться на лучшее, тем более что на днях президент отдал неожиданное указание. Он поручил Верховному суду разработать специальный закон о противодействии рейдерству. Так и сказал: «Я вчера дал Верховному суду специальную команду принять закон, направленный против рейдерства». Не правительству разработать, не парламенту рассмотреть, а напрямую Верховному Суду принять. Торопится гарант конституции, не иначе, время пришло искоренить в стране эту заразу. Я уже не обращаю внимание на шероховатости стиля, не всякий президент и даже лидер нации может Верховному Суду специальные команды давать, а наш может. И слова какие правильные нашёл для этого! «Частная собственность должна быть незыблема!», - продолжил Нурсултан Абишевич. Надо полагать, прямо с сегодняшнего дня. Что в прошлом было, и кому каким путём та собственность досталась, значения не имеет. Кто старое помянет, тому казы до конца жизни только контрабандой будут провозить.
Далее президент продемонстрировал недюжинное знание обсуждаемого предмета. «Когда идет рейдерство, всегда участвует государственный чиновник, - сказал он, - сначала наезд, а потом отбирает бизнес». Я знаю, что за пределами нашей страны термин «рейдерство» имеет более широкое толкование, но не в казахстанском контексте. Я сразу представил многотысячную толпу наших бизнесменов, не в силах выразить в полной мере степень своего согласия с этим утверждением, и только горестно кивающих в такт рубленным фразам главы государства. «Мы должны поставить законодательный заслон, - резюмировал президент, - уничтожение контактов бизнеса с чиновником - эта главная суть вопроса борьбы с коррупцией». Вот тут, я думаю, он немного ошибся. Контакты чиновников с бизнесом в нашей стране уже давно пройденная стадия. Сегодняшние чиновники вросли в бизнес настолько, что уже неотделимы от него. Мы говорим Казахмыс, подразумеваем Ни, говорим Кулибаев – подразумеваем всё остальное. С какой стороны этого гибрида ставить заслон и кого этим заслоном отгораживать – не ясно. Ну да в Верховном суде рассудят, не впервой.
Для нас важно, что больше отбирать не будут. И не потому, что отбирать больше нечего – это просто совпало так, а потому, что времена меняются. В ОБСЕ вот скоро председательствовать начнём, а там, глядишь, глава государства и со счётчика всех снимет. И делиться не надо будет, и с налоговой разводить. И государственные должности занимать не за деньги, а по призванию, и в парламент избираться потому, что люди проголосовали. И с ГАИ-шниками, и за растаможку! Да, что там говорить? Такие горизонты открываются, что и не верится, что это с нами, не во сне происходит. Мы же тогда дорогого Нурсултана Абишевича и лидером, и отцом, и главой объединенной церкви готовы признать. Лишь бы сбылось, лишь бы опять не обмануться.
Суммируя вышесказанное, можно предположить, что казахстанская сторона меморандума меньше всего озабочена поисками приемлемого компромисса с кредиторами, зато в поте лица удобряет информационное поле в подготовке к объявлению банкротства банка. Логично в эту схему ложится очередное ободряющее заявление Сбербанка. Старший вице-президент Денис Бугров подтвердил, что работа с казахстанскими партнёрами его полностью удовлетворяет. По его словам, Сбербанк ведет конструктивный диалог с собственником БТА Банка, и если он приведет к положительному результату, стороны могут продвинуться в вопросе заключения этой сделки. На самом деле гладкая фраза г-на Бугрова ни к чему не обязывает, и была бы одинаково уместна в любой ситуации от раздела имущества при разводе до арабо-израильского конфликта. В дополнение к этому выступлению неназванный источник внутри Сбербанка сообщил, что завершение переговоров БТА с кредиторами ожидается 10 декабря. Времени, которое такой конкретный срок оставляет переговаривающимся сторонам, хватит только на то, чтобы обменяться контактами своих адвокатов.
Тем не менее, в большей степени, чем публичные высказывания, меня беспокоит решение специализированного финансового суда города Алматы. Финансовый суд образован Указом Президента в 2006 году для обжалования действий или бездействия должностных лиц и органов РФЦА и рассмотрения других гражданских исков с его участием. Зная основополагающие принципы нашей судебной системы, можно предположить, что необходимости в создании такого органа в отдельно взятой южной столице не было и учредили его, только потому, что он являлся неотъемлемой составляющей других финансовых центров, использованных в качестве модели. Летом этого года кому-то в голову пришла мысль использовать этот теоретический орган для решения насущных прикладных задач. В августе поправками в законодательство к компетенции специализированного финансового суда были отнесены гражданские дела о реструктуризации финансовых организаций.
В частности, Гражданским процессуальным кодексом предусмотрено, что заявление о реструктуризации с указанием предусмотренного законом основания подается самой финансовой организацией. Рассмотрев заявление, суд выносит решение о проведении реструктуризации с определением срока и ответственных должностных лиц. С момента вступления в законную силу решения суда приостанавливается исполнение ранее принятых решений судов, арбитражных и третейских судов об удовлетворении требований по обязательствам, которые предполагается реструктурировать. Это касается также и требований кредиторов финансовой организации, обязательства перед которыми предполагается реструктурировать, заявленных до вступления в силу решения суда.
Для тех, кто не привык к юридическому слэнгу, решение суда делает БТА неподсудным для кредиторов и позволяет не беспокоиться о выполнении их требований. Кредиторы об этих нововведения в казахстанское законодательство были прекрасно осведомлены и в преамбуле меморандума прописали пункт, согласно которому банк не обращается в специализированный суд без одобрения комитета кредиторов. Но для БТА меморандум не писан, и пресс-секретарь банка гордо объявил журналистам, что банк защитился от своих кредиторов. Следующим шагом реструктуризация может быть прекращена досрочно, по заявлению АФН, в случаях, когда есть основания полагать, что реструктуризация не приведет к улучшению финансового положения организации. То, что АФН такие основания найдёт ясно и без гадалки. Заявление регулятора о прекращении реструктуризации будет рассматривается судом в течение пяти дней со дня его принятия, а какое решение вынесет судья, догадайтесь сами.
Впрочем, я уже боюсь делать прогнозы. Покопавшись в своих предыдущих статьях, я с грустью убедился, что мои прогнозы в большинстве случаев сбываются в гораздо более негативном варианте. Можно отнести это на счёт моего оптимизма, а можно на счёт изобретательности чиновников, стремящихся во что бы то ни стало меня опровергнуть. Будем надеяться на лучшее, тем более что на днях президент отдал неожиданное указание. Он поручил Верховному суду разработать специальный закон о противодействии рейдерству. Так и сказал: «Я вчера дал Верховному суду специальную команду принять закон, направленный против рейдерства». Не правительству разработать, не парламенту рассмотреть, а напрямую Верховному Суду принять. Торопится гарант конституции, не иначе, время пришло искоренить в стране эту заразу. Я уже не обращаю внимание на шероховатости стиля, не всякий президент и даже лидер нации может Верховному Суду специальные команды давать, а наш может. И слова какие правильные нашёл для этого! «Частная собственность должна быть незыблема!», - продолжил Нурсултан Абишевич. Надо полагать, прямо с сегодняшнего дня. Что в прошлом было, и кому каким путём та собственность досталась, значения не имеет. Кто старое помянет, тому казы до конца жизни только контрабандой будут провозить.
Далее президент продемонстрировал недюжинное знание обсуждаемого предмета. «Когда идет рейдерство, всегда участвует государственный чиновник, - сказал он, - сначала наезд, а потом отбирает бизнес». Я знаю, что за пределами нашей страны термин «рейдерство» имеет более широкое толкование, но не в казахстанском контексте. Я сразу представил многотысячную толпу наших бизнесменов, не в силах выразить в полной мере степень своего согласия с этим утверждением, и только горестно кивающих в такт рубленным фразам главы государства. «Мы должны поставить законодательный заслон, - резюмировал президент, - уничтожение контактов бизнеса с чиновником - эта главная суть вопроса борьбы с коррупцией». Вот тут, я думаю, он немного ошибся. Контакты чиновников с бизнесом в нашей стране уже давно пройденная стадия. Сегодняшние чиновники вросли в бизнес настолько, что уже неотделимы от него. Мы говорим Казахмыс, подразумеваем Ни, говорим Кулибаев – подразумеваем всё остальное. С какой стороны этого гибрида ставить заслон и кого этим заслоном отгораживать – не ясно. Ну да в Верховном суде рассудят, не впервой.
Для нас важно, что больше отбирать не будут. И не потому, что отбирать больше нечего – это просто совпало так, а потому, что времена меняются. В ОБСЕ вот скоро председательствовать начнём, а там, глядишь, глава государства и со счётчика всех снимет. И делиться не надо будет, и с налоговой разводить. И государственные должности занимать не за деньги, а по призванию, и в парламент избираться потому, что люди проголосовали. И с ГАИ-шниками, и за растаможку! Да, что там говорить? Такие горизонты открываются, что и не верится, что это с нами, не во сне происходит. Мы же тогда дорогого Нурсултана Абишевича и лидером, и отцом, и главой объединенной церкви готовы признать. Лишь бы сбылось, лишь бы опять не обмануться.
среда, 11 ноября 2009 г.
Финансовый сектор. Подготовка к зиме.
До очередной ключевой даты в эпопее БТА Банка остаётся чуть меньше месяца, но внешнее затишье в переговорах с кредиторами отнюдь не означает перерыва в напряжённом графике внутренних процессов, направленных на подготовку к оглашению окончательного решения. Первой в конце октября спохватилась Казахстанская фондовая биржа. То ли отчётность туда приходит с задержкой, то ли аналитики не придали факту должного внимания. Как бы то ни было, но зафиксированный ещё весной и подтверждённый аудиторами в июле отрицательный капитал банка, только в сентябре начал вызывать закономерные вопросы о правомочности листинга. Правда, задавшись этим вопросом, биржа очень оперативно приняла решение акции БТА, а заодно и Альянса, и Астаны-Финанс из листинга исключить.
Народ, давно отвыкший от прямого толкования происходящих в стране событий, принялся гадать, что бы это могло значить и не прикупить ли ещё соли и мыла на всякий случай. Пресс-служба банка не внесла ясности в смысл происходящего, сославшись на то, что решение было биржевое и с банком не согласовывалось. В итоге, миноритарные акционеры, прикупившие акции банка в надежде заработать на празднование выхода из кризиса, написали письмо президенту. В письме возмущённые выпускники программы повышения финансовой грамотности попеняли главе государства на отсутствие должного контроля за чиновниками, которые перекрывают им информационный кислород, а заодно пожаловались на меморандум с Комитетом кредиторов, согласно которому их акции просто ликвидируются. Возможно, благодаря этому письму, ржавая шестерня государственной машины провернулась на пару зубьев, и акции БТА появились в биржевом списке нелистингованных бумаг.
Вслед за решением биржи с ободряющим заявлением выступила г-жа Бахмутова. Я с большим уважением отношусь к Елене Леонидовне, но вот успокаивать у неё получается плохо или, если быть совсем откровенным, не получается вообще. «Депозиторы - физические лица могут не волноваться ни при каких обстоятельствах», сказала Председатель АФН. Одной этой фразы хватило бы, чтобы отправить вкладчиков к банкоматам. «Что бы ни случилось 7 декабря, - это уже для тех, кто отходил от телевизора и пропустил начало выступления, - депозиты физических лиц будут защищены в полном объеме. То есть в случае негативного развития событий будут переданы в другой банк в рамках консервации». Народ в панике мечется по квартире в одновременных поисках удостоверения, шляпы и депозитного договора. «В крайнем случае, - это в выбегающую спину, - депозиторы получат возмещение из Фонда гарантирования депозитов». Хлопает дверь, и в уже опустевшей квартире: «Но, я думаю, этот механизм не будет востребован».
Успокоив вкладчиков БТА, Елена Леонидовна взбодрила заёмщиков Альянса, напомнив им, что реструктуризации подвергнутся только долги самого банка, а его клиентам придётся возвращать всё до тиына ныне и присно, и во веки веков. И сказал Регулятор: «И все, что заемщик должен был заплатить банку с учетом штрафов, пеней, начисленного вознаграждения, он обязан будет заплатить… и работать с заемщиком будут до тех пор, пока он с банком не расплатится». Согласитесь, прозвучало гораздо убедительнее, чем слова утешения. Своё лыко в строку вставил и премьер, заявлением на заседании парламентской фракции «Нур Отан». «Удержав банковскую систему от краха, мы, тем самым, устранили потенциальные катастрофические риски для социально-экономического развития», сказал он. Меня настораживает безаппеляционность высказывания. Устранить риски, а особенно потенциальные риски невозможно по определению, кроме того, предотвращение краха в ноябре вовсе не исключает его возможности в грядущие месяцы. И то, что вслед за этим победным заявлением премьер дал добро на распечатывание последнего, остававшегося нетронутым Фонда стрессовых активов, оптимизма никак не добавляет.
Но, безусловно, пальму первенства в части публичных заявлений продолжает удерживать г-н Келимбетов. Сначала он предложил передать кредиторам 24,9% акций БТА, оставшихся у миноритарных акционеров после незваного прихода в банк Самрука. Затем, выступая на бизнес-форуме, и вовсе открыто высказался о наболевшем. Раздел не принадлежащего ему имущества миноритариев, который в самой либеральной юрисдикции квалифицировался бы как грабёж, выпускник РФМШ назвал «честной математикой», а в обоснование решения правительства о захвате банка предложил вспомнить о выстраивающихся с ночи очередях к банкоматам. По версии г-на Келимбетова это явление можно было наблюдать по всей стране с октября 2008 по апрель 2009. Поскольку ни в банке, ни в прессе таких фактов зарегистрировано не было, я думаю, Кайрат Нематович просто сделал неуклюжую попытку запрограммировать аудиторию, в который раз выдав желаемое за действительное.
Не может не радовать тот факт, что во всех своих начинаниях глава Самрука опирается на мировой опыт. Скажем, стратегия развития страны была переплавлена из китайской и сингапурской стратегий с добавлением ряда присущих исключительно Казахстану присадок. К британской модели регулирования финансового сектора всё настойчивей добавляется турецкий акцент, а практика уголовного преследования акционеров банков была позаимствована у США. Всё это правильно, только в конечном итоге, действия чиновников сводятся всё к той же сакраментальной фразе «мы посовещались, и я решил». Я уверен, что в богатой мировой практике можно найти прецедент, оправдывающий любые действия, особенно если учитывать местную специфику, а значит, никто в стране не застрахован от дальнейших творческих изысканий «агента правительства».
Тема ужесточения банковского регулирования получила продолжение и в выступлении г-на Келимбетова на заседании правительства, посвящённом концепции финансового развития. Кайрат Нематович призвал увеличить требования к минимальному капиталу банков сразу до 15 млрд. тенге и, тем самым свести популяцию к 10-15 субъектам. Такое предложение в большей степени будет направлено на выдавливание из страны мелких иностранных банков, чем на укрупнение отечественных, но кто считает. Вторым шагом глава Самрука предложил запретить банкам финансирование связанных лиц. Мне кажется надо одновременно с запретом вводить и уголовную ответственность, чтобы бороться с пороком сразу с двух сторон. Излишне мягким считает г-н Келимбетов и 100% провизии по оффшорным кредитам, их следует полностью запретить. Для закрытой банковской системы, в которую всё больше превращается Казахстан – тема вполне актуальная. И, наконец, сделав все возможные реверансы в сторону главы Нацбанка, Кайрат Нематович вернулся к теме создания единого харизматичного регулятора. Чтобы не показаться чересчур настойчивым он предложил рассмотреть этот вопрос через три-четыре года. Завидная уверенность в собственном политическом долголетии.
К радости участников финансового сектора ни одно из радикальных предложений не было учтено, и концепция дальнейшего его развития была принята без особых поправок. До того момента, как концепция воплотиться в виде нормативных документов у банков есть время поразмыслить о стратегии в условиях неизбежного государственно-частного партнёрства, а у их должностных лиц и акционеров – о соответствии строгому моральному облику казахстанского финансиста.
Народ, давно отвыкший от прямого толкования происходящих в стране событий, принялся гадать, что бы это могло значить и не прикупить ли ещё соли и мыла на всякий случай. Пресс-служба банка не внесла ясности в смысл происходящего, сославшись на то, что решение было биржевое и с банком не согласовывалось. В итоге, миноритарные акционеры, прикупившие акции банка в надежде заработать на празднование выхода из кризиса, написали письмо президенту. В письме возмущённые выпускники программы повышения финансовой грамотности попеняли главе государства на отсутствие должного контроля за чиновниками, которые перекрывают им информационный кислород, а заодно пожаловались на меморандум с Комитетом кредиторов, согласно которому их акции просто ликвидируются. Возможно, благодаря этому письму, ржавая шестерня государственной машины провернулась на пару зубьев, и акции БТА появились в биржевом списке нелистингованных бумаг.
Вслед за решением биржи с ободряющим заявлением выступила г-жа Бахмутова. Я с большим уважением отношусь к Елене Леонидовне, но вот успокаивать у неё получается плохо или, если быть совсем откровенным, не получается вообще. «Депозиторы - физические лица могут не волноваться ни при каких обстоятельствах», сказала Председатель АФН. Одной этой фразы хватило бы, чтобы отправить вкладчиков к банкоматам. «Что бы ни случилось 7 декабря, - это уже для тех, кто отходил от телевизора и пропустил начало выступления, - депозиты физических лиц будут защищены в полном объеме. То есть в случае негативного развития событий будут переданы в другой банк в рамках консервации». Народ в панике мечется по квартире в одновременных поисках удостоверения, шляпы и депозитного договора. «В крайнем случае, - это в выбегающую спину, - депозиторы получат возмещение из Фонда гарантирования депозитов». Хлопает дверь, и в уже опустевшей квартире: «Но, я думаю, этот механизм не будет востребован».
Успокоив вкладчиков БТА, Елена Леонидовна взбодрила заёмщиков Альянса, напомнив им, что реструктуризации подвергнутся только долги самого банка, а его клиентам придётся возвращать всё до тиына ныне и присно, и во веки веков. И сказал Регулятор: «И все, что заемщик должен был заплатить банку с учетом штрафов, пеней, начисленного вознаграждения, он обязан будет заплатить… и работать с заемщиком будут до тех пор, пока он с банком не расплатится». Согласитесь, прозвучало гораздо убедительнее, чем слова утешения. Своё лыко в строку вставил и премьер, заявлением на заседании парламентской фракции «Нур Отан». «Удержав банковскую систему от краха, мы, тем самым, устранили потенциальные катастрофические риски для социально-экономического развития», сказал он. Меня настораживает безаппеляционность высказывания. Устранить риски, а особенно потенциальные риски невозможно по определению, кроме того, предотвращение краха в ноябре вовсе не исключает его возможности в грядущие месяцы. И то, что вслед за этим победным заявлением премьер дал добро на распечатывание последнего, остававшегося нетронутым Фонда стрессовых активов, оптимизма никак не добавляет.
Но, безусловно, пальму первенства в части публичных заявлений продолжает удерживать г-н Келимбетов. Сначала он предложил передать кредиторам 24,9% акций БТА, оставшихся у миноритарных акционеров после незваного прихода в банк Самрука. Затем, выступая на бизнес-форуме, и вовсе открыто высказался о наболевшем. Раздел не принадлежащего ему имущества миноритариев, который в самой либеральной юрисдикции квалифицировался бы как грабёж, выпускник РФМШ назвал «честной математикой», а в обоснование решения правительства о захвате банка предложил вспомнить о выстраивающихся с ночи очередях к банкоматам. По версии г-на Келимбетова это явление можно было наблюдать по всей стране с октября 2008 по апрель 2009. Поскольку ни в банке, ни в прессе таких фактов зарегистрировано не было, я думаю, Кайрат Нематович просто сделал неуклюжую попытку запрограммировать аудиторию, в который раз выдав желаемое за действительное.
Не может не радовать тот факт, что во всех своих начинаниях глава Самрука опирается на мировой опыт. Скажем, стратегия развития страны была переплавлена из китайской и сингапурской стратегий с добавлением ряда присущих исключительно Казахстану присадок. К британской модели регулирования финансового сектора всё настойчивей добавляется турецкий акцент, а практика уголовного преследования акционеров банков была позаимствована у США. Всё это правильно, только в конечном итоге, действия чиновников сводятся всё к той же сакраментальной фразе «мы посовещались, и я решил». Я уверен, что в богатой мировой практике можно найти прецедент, оправдывающий любые действия, особенно если учитывать местную специфику, а значит, никто в стране не застрахован от дальнейших творческих изысканий «агента правительства».
Тема ужесточения банковского регулирования получила продолжение и в выступлении г-на Келимбетова на заседании правительства, посвящённом концепции финансового развития. Кайрат Нематович призвал увеличить требования к минимальному капиталу банков сразу до 15 млрд. тенге и, тем самым свести популяцию к 10-15 субъектам. Такое предложение в большей степени будет направлено на выдавливание из страны мелких иностранных банков, чем на укрупнение отечественных, но кто считает. Вторым шагом глава Самрука предложил запретить банкам финансирование связанных лиц. Мне кажется надо одновременно с запретом вводить и уголовную ответственность, чтобы бороться с пороком сразу с двух сторон. Излишне мягким считает г-н Келимбетов и 100% провизии по оффшорным кредитам, их следует полностью запретить. Для закрытой банковской системы, в которую всё больше превращается Казахстан – тема вполне актуальная. И, наконец, сделав все возможные реверансы в сторону главы Нацбанка, Кайрат Нематович вернулся к теме создания единого харизматичного регулятора. Чтобы не показаться чересчур настойчивым он предложил рассмотреть этот вопрос через три-четыре года. Завидная уверенность в собственном политическом долголетии.
К радости участников финансового сектора ни одно из радикальных предложений не было учтено, и концепция дальнейшего его развития была принята без особых поправок. До того момента, как концепция воплотиться в виде нормативных документов у банков есть время поразмыслить о стратегии в условиях неизбежного государственно-частного партнёрства, а у их должностных лиц и акционеров – о соответствии строгому моральному облику казахстанского финансиста.
четверг, 5 ноября 2009 г.
Суперхан. Режиссёрская версия.
Продолжим разговор о проекте «СуперХан». Я уже упоминал, что опубликованный документ является рабочей версией с большим количеством правок и комментариев. Если основной текст написан иностранцами, знающими как работают политтехнологии, но слабо представляющими реалии и специфику казахстанской жизни, то комментарии как раз написаны людьми нашими, не сведущими в теории, но несущими на себе многочисленные шрамы местной политической борьбы. Учитывая уровень и важность документа, я не исключаю возможности того, что эти комментарии или часть из них принадлежат перу или, вернее, компьютеру самого премьера. В пользу такого предположения говорит и стиль, и резкость изложения, на которую чиновники более низкого ранга вряд ли способны. Впрочем, оставлю возможность своим читателям судить самим и перейду прямо к тексту.
Начну с того, что разделы, посвящённые целям, задачам, подходам и концепции проекта переписаны практически полностью. Не оспаривая главной цели – формирования профиля СуперХана, как отца нации и ведущего лидера Каспийского и Чёрного морей – автор комментариев сопровождает её простым и лаконичным пояснением: ПРОГРАММА ХАН – СОХРАНИТЬ ВЛАСТЬ; ПРОГРАММА СУПЕРХАН – СОХРАНИТЬ СТРАНУ ПОСЛЕ ВЛАСТИ. Одна эта фраза сама по себе открывает широкие возможности для толкования и дискуссий. Она опирается на предпосылку, которая может запросто стать политическим приговором трём правительствам, а именно: сохранение власти в её нынешнем виде может быть разрушительным для страны. Можно было бы порадоваться принципиальной позиции автора, если бы не закономерный вопрос, для кого именно предполагается сохранить страну после власти? Концепция ответа на этот вопрос не даёт.
Следующий за этим мощным посылом параграф призван раскрыть содержание этой судьбоносной фразы. На деле он увеличивает количество вопросов. Звучит он следующим образом: «Успешное завершение программы Хан ставит перед руководителями общества новые вопросы. Президент заслуживает уважения за то, что создал и укрепил аппарат правительства. Теперь, когда правительство работает, какова роль президента? Если правительство отвечает за строительство будущего, то президент постепенно становится олицетворением прошлого, его пережитком… Когда кризис позади, лидер не нужен».
Прежде всего, даже на мой эмигрантский взгляд, заявлять создание и укрепление правительства единственной достойной уважения президентской заслугой, значит незаслуженно обесценивать 20-летние усилия главы государства. Надо признать, пользуясь образным выражением Александра Лукашенко, что наш президент этот аппарат регулярно «перетряхивал», но насколько эти процедуры послужили укреплению аппарата, вопрос спорный. Обзывание президента «олицетворением прошлого», говорит о том, что в деле перетряхивания ещё остались значительные резервы, и прекращать процесс явно преждевременно.
Не менее важным является и другой скрытый посыл. Такая формулировка подразумевает полную завершённость процесса эволюции правительства. В своей высшей форме существующее правительство готово снять с плеч президента заботу о работе и будущем страны. Мавр сделал своё дело, мавр может уйти. Осталось только понять, в каком виде сохранять этот пережиток. Ну, и, конечно, проинформировать самого мавра.
Тема нежелательности вовлечения президента в рутину управления страной повторяется и постановке задач. «Главная задача – это подняться выше экономических показателей дня. Экономика проходит через свои циклы, образ отца нации должен быть необходимой постоянной для молодой страны». Задача усугубляется тем, что «президент не может рассчитывать на национальное общественное сознание. Незрелость гражданского общества требует использования международного ресурса, как источника легитимности главы государства. В сознании народа проявляется простая логика: если нашего Президента уважают чужие, то значит должны и мы». Если зрелость национального общественного сознания определяется уважением к президенту, опирающемуся на международный ресурс, то лучше бы нам оставаться вечнозелёными.
Какой подход предлагает концепция для решения этой задачи? Из третьего ряда партера в театре мирового процесса, пора перейти на сцену. СуперХан должен найти подходящую платформу, предпочтительно международную, и заявлять о своем личном видении мира, а не экономических планах, которые должны оставаться прерогативой правительства. НОВАЯ ТЕМА БОЛЬШОЙ ЛИЧНОСТИ: КАЗАХСТАН - НЕ ОКРАИНА ЧУЖИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ, А ЦЕНТР РАЗВИТИЯ НОВОГО ПОСТ-КОЛОНИАЛЬНОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ». Теперь понятно, с чьей подачи президент заговорил о «дефектале» и пятом пути развития.
Задачи, предложенные иностранными экспертами, автор охарактеризовал как «слишком много слов, означающих одно и то же», зато внёс корректировки в этапы реализации. Среднесрочный сократился с 2030 до 2015 года, а долгосрочный с 2099 до 2035. Я полагаю, что в отличие от президента на скорые успехи науки в борьбе со старением прагматичный премьер не рассчитывает и хочет познать плоды трудов своих ещё при жизни. Что касается краткосрочного этапа - создать внутренние механизмы реализации «Модели СуперХан», и рычаги для обеспечения международного понимания необходимости достижения успехов данной «Модели» - то он заканчивается как раз к Новому Году. Я не представляю, какими именно рычагами мы будем обеспечивать «понимание необходимости достижения», но у правительства есть ещё два месяца в запасе.
Как ни странно, в документе, озаглавленном Концепция, есть отдельный раздел с таким же точно названием. Эта «матрёшка» сформулирована следующим образом. «Во-первых, надо, действительно, что-либо сделать практически. Что-то создать или, напротив, уничтожить, выиграть войну или ее проиграть, сделать добро или, наоборот, всем как следует нагадить. Во-вторых, желательно уже «во веки веков» начать формировать общественное мнение и создавать соответствующую мифологию, основанную как на реальных событиях, так и на мнении «уважаемых людей» и народных поверьях. В процессе создания этой мифологии, как правило, принимают участие как сам «герой», так и «заинтересованные силы», чье благополучие уже в земной жизни напрямую зависит от того, насколько правильно будет организован этот процесс». Да-да, так и написано.
Меня не может не радовать желание эволюционно совершенного правительства наконец-то что-то сделать практически, но меня пугает амплитуда и направленность возможных вариантов. Особенно «или, наоборот, всем как следует нагадить». Тем более, что, судя по всему, именно этот вариант на наших с вами глазах и реализуется. Не возникает сомнений и в способности «заинтересованных сил» правильно организовать процесс создания новой мифологии. Ряды Гомеров нашего времени уже пополнили Дархан Калетаев и Ермухамед Ертысбаев, до остальных, надо полагать, формулу прямой зависимости благополучия от мифотворчества пока не довели. «Уважаемым людям», которым ещё предстоит грызть перо в заботах о хлебе насущном, могу порекомендовать в качестве прототипа Рассказы о Ленине Михаила Зощенко. Сюжет и даже диалоги известного всем советским детям рассказа «Ленин и печник» могут без купюр перекочевать в очерк «Назарбаев и системный администратор».
Предложенные в первоначальном варианте документа инициативы по спасению Арала, нераспространению ядерного оружия или проведению передвижной выставки «Евреи в Центральной Азии» автор комментариев безаппеляционно отвергает, как недостойные президентского масштаба. Та же участь постигла и предложение по созданию и финансированию Союза молодых офицеров. «Вы хотите создать своих декабристов? Опасные игры…» - отмечено на полях.
Зато документ пополнился рядом инициатив в области культуры.
«1. Возможно объявить о присуждении наград в области культуры, чтобы раз в год президенту появлялся в кругу деятелей искусства и представлял Приз Культур Евразии». Тема актуальная, особенно после судебной расправы над фондом Алем-Арт и разгоном значительной части меценатов премии «Тарлан».
«2. Один раз в год Президент может появляться во главе парада, предпочтительно на коне. Это момент, когда раз в год он может сменить костюм и показать символические атрибуты власти. Премьер-министр такого позволить себе не может (а как хотел бы!!!), а глава государства обязан. Парад не обязательно должен быть военным». Современный энциклопедический словарь определяет значение слова «парад», как: 1) торжественное прохождение войск с боевой техникой, физкультурников и др. по случаю официальных празднеств. 2) в цирке - торжественный выход на арену всех участников представления. Я не знаю, какой именно вариант парада подразумевался в качестве альтернативы военному, но уверен, что появление на арене всех участников представления произвело бы фурор даже независимо от костюмов.
«3. Президент может лично внести вклад в восстановление Будд Бамияна в Афганистане. Это привлекло бы огромное внимание мировой общественности и соответствовало бы образу Супер Хана Евразии. На сегодняшний момент лишь небольшие средства из Японии и Швеции были направлены на разбор черепков». А заодно позволило бы стране, хоть в чём-то кроме площади обойти разом и Японию, и Швецию.
Не понравился автору и раздел, касающийся лидерства в черноморско-каспийском регионе. «Предлагается пересмотреть весь пункт, - пишет он, - Казахстан уже лидер каспийского региона. Там никого больше нет. Россия – лидер мирового, а не регионального масштаба, а Иран под угрозой удара. Напоминать соседям, кто лидер в регионе – бесперспективно и опасно. Создать легенду там, где её нет – более разумный способ приложения усилий. В этой связи, следует рассмотреть ряд неожиданных появлений СуперХана в центрах формирования мирового общественного мнения, таких как Милан, Женева, Цюрих, Амстердам, Гамбург, Монако, Дюссельдорф, Вена, и т.д., с большой концентрацией думающих и состоятельных людей, и где редко выступают президенты Большой Восьмерки». Какую именно легенду будет создавать нежданный президент в самых неожиданных местах, автор не пояснил, можно только предположить, что и суть легенды в этом случае будет тоже неожиданной.
А вот дальше становится уже не до смеха. Комментируя PR-продвижение СуперХана и его мифологии, автор пишет в примечании: «Непонятно, какую проблему пытается решить весь параграф. В чем суть конфликта? Все эти жизнеутверждающие слова (развитие, укрепление, становление, трансформация, перестройка, гласность, социализм.......) означают, что НЕТ проблемы и ничего делать не нужно. Отвлекает от главного – как сохранить власть над умами и сердцами и обойтись без расстрелов»…
Сохранить власть, обойтись без расстрелов… Не знаю, как вам, а у меня мороз по коже. Это значит, как минимум, один рецепт сохранения власти у автора в голове уже есть. Очевидно, не без недостатков, но за неимением лучшего может сгодиться. Это значит, что мысль прошла через мозг и сердце, и ни за что по пути не зацепившись, легла на бумагу. Теперь уже не важно, была ли эта мысль мимолётной или хорошо продуманной. Важно то, что она прошла через нервную систему, как сигнал, была обработана, принята и зафайлирована в ячейках памяти. В любой момент, при возникновении угрозы потерять власть, она загрузится автоматически и пойдёт по каналам, уже минуя фильтры критической оценки. А значит, мозг выдаст давно готовое решение и рука, не дрогнув, подпишет приказ…
У Айзека Азимова в цикле рассказов «Я - Робот» первый и основной закон роботехники гласит: «Робот не может причинить вред человеку». Это значит, что задолго до того, как мысль о причинении вреда успеет оформиться в команду, в мозгу робота перегорает столько предохранителей, что он превращается в груду бесполезного металла. Мне думается, похожие «предохранители» должны существовать и в голове государственных чиновников. И если мысль о расстрелах не вызывает ломки каких-то внутренних принципов и связей, такому человеку лучше самому держаться подальше от спусковых курков. Я не знаю, кто писал комментарии к Концепции. Я не знаю, в как выглядит этот документ в окончательной редакции. Я знаю только, что до тех пор, пока этот человек продолжает редактировать концепции дальнейшего развития нашей страны ни мне, ни вам успокаиваться нельзя.
Начну с того, что разделы, посвящённые целям, задачам, подходам и концепции проекта переписаны практически полностью. Не оспаривая главной цели – формирования профиля СуперХана, как отца нации и ведущего лидера Каспийского и Чёрного морей – автор комментариев сопровождает её простым и лаконичным пояснением: ПРОГРАММА ХАН – СОХРАНИТЬ ВЛАСТЬ; ПРОГРАММА СУПЕРХАН – СОХРАНИТЬ СТРАНУ ПОСЛЕ ВЛАСТИ. Одна эта фраза сама по себе открывает широкие возможности для толкования и дискуссий. Она опирается на предпосылку, которая может запросто стать политическим приговором трём правительствам, а именно: сохранение власти в её нынешнем виде может быть разрушительным для страны. Можно было бы порадоваться принципиальной позиции автора, если бы не закономерный вопрос, для кого именно предполагается сохранить страну после власти? Концепция ответа на этот вопрос не даёт.
Следующий за этим мощным посылом параграф призван раскрыть содержание этой судьбоносной фразы. На деле он увеличивает количество вопросов. Звучит он следующим образом: «Успешное завершение программы Хан ставит перед руководителями общества новые вопросы. Президент заслуживает уважения за то, что создал и укрепил аппарат правительства. Теперь, когда правительство работает, какова роль президента? Если правительство отвечает за строительство будущего, то президент постепенно становится олицетворением прошлого, его пережитком… Когда кризис позади, лидер не нужен».
Прежде всего, даже на мой эмигрантский взгляд, заявлять создание и укрепление правительства единственной достойной уважения президентской заслугой, значит незаслуженно обесценивать 20-летние усилия главы государства. Надо признать, пользуясь образным выражением Александра Лукашенко, что наш президент этот аппарат регулярно «перетряхивал», но насколько эти процедуры послужили укреплению аппарата, вопрос спорный. Обзывание президента «олицетворением прошлого», говорит о том, что в деле перетряхивания ещё остались значительные резервы, и прекращать процесс явно преждевременно.
Не менее важным является и другой скрытый посыл. Такая формулировка подразумевает полную завершённость процесса эволюции правительства. В своей высшей форме существующее правительство готово снять с плеч президента заботу о работе и будущем страны. Мавр сделал своё дело, мавр может уйти. Осталось только понять, в каком виде сохранять этот пережиток. Ну, и, конечно, проинформировать самого мавра.
Тема нежелательности вовлечения президента в рутину управления страной повторяется и постановке задач. «Главная задача – это подняться выше экономических показателей дня. Экономика проходит через свои циклы, образ отца нации должен быть необходимой постоянной для молодой страны». Задача усугубляется тем, что «президент не может рассчитывать на национальное общественное сознание. Незрелость гражданского общества требует использования международного ресурса, как источника легитимности главы государства. В сознании народа проявляется простая логика: если нашего Президента уважают чужие, то значит должны и мы». Если зрелость национального общественного сознания определяется уважением к президенту, опирающемуся на международный ресурс, то лучше бы нам оставаться вечнозелёными.
Какой подход предлагает концепция для решения этой задачи? Из третьего ряда партера в театре мирового процесса, пора перейти на сцену. СуперХан должен найти подходящую платформу, предпочтительно международную, и заявлять о своем личном видении мира, а не экономических планах, которые должны оставаться прерогативой правительства. НОВАЯ ТЕМА БОЛЬШОЙ ЛИЧНОСТИ: КАЗАХСТАН - НЕ ОКРАИНА ЧУЖИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ, А ЦЕНТР РАЗВИТИЯ НОВОГО ПОСТ-КОЛОНИАЛЬНОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ». Теперь понятно, с чьей подачи президент заговорил о «дефектале» и пятом пути развития.
Задачи, предложенные иностранными экспертами, автор охарактеризовал как «слишком много слов, означающих одно и то же», зато внёс корректировки в этапы реализации. Среднесрочный сократился с 2030 до 2015 года, а долгосрочный с 2099 до 2035. Я полагаю, что в отличие от президента на скорые успехи науки в борьбе со старением прагматичный премьер не рассчитывает и хочет познать плоды трудов своих ещё при жизни. Что касается краткосрочного этапа - создать внутренние механизмы реализации «Модели СуперХан», и рычаги для обеспечения международного понимания необходимости достижения успехов данной «Модели» - то он заканчивается как раз к Новому Году. Я не представляю, какими именно рычагами мы будем обеспечивать «понимание необходимости достижения», но у правительства есть ещё два месяца в запасе.
Как ни странно, в документе, озаглавленном Концепция, есть отдельный раздел с таким же точно названием. Эта «матрёшка» сформулирована следующим образом. «Во-первых, надо, действительно, что-либо сделать практически. Что-то создать или, напротив, уничтожить, выиграть войну или ее проиграть, сделать добро или, наоборот, всем как следует нагадить. Во-вторых, желательно уже «во веки веков» начать формировать общественное мнение и создавать соответствующую мифологию, основанную как на реальных событиях, так и на мнении «уважаемых людей» и народных поверьях. В процессе создания этой мифологии, как правило, принимают участие как сам «герой», так и «заинтересованные силы», чье благополучие уже в земной жизни напрямую зависит от того, насколько правильно будет организован этот процесс». Да-да, так и написано.
Меня не может не радовать желание эволюционно совершенного правительства наконец-то что-то сделать практически, но меня пугает амплитуда и направленность возможных вариантов. Особенно «или, наоборот, всем как следует нагадить». Тем более, что, судя по всему, именно этот вариант на наших с вами глазах и реализуется. Не возникает сомнений и в способности «заинтересованных сил» правильно организовать процесс создания новой мифологии. Ряды Гомеров нашего времени уже пополнили Дархан Калетаев и Ермухамед Ертысбаев, до остальных, надо полагать, формулу прямой зависимости благополучия от мифотворчества пока не довели. «Уважаемым людям», которым ещё предстоит грызть перо в заботах о хлебе насущном, могу порекомендовать в качестве прототипа Рассказы о Ленине Михаила Зощенко. Сюжет и даже диалоги известного всем советским детям рассказа «Ленин и печник» могут без купюр перекочевать в очерк «Назарбаев и системный администратор».
Предложенные в первоначальном варианте документа инициативы по спасению Арала, нераспространению ядерного оружия или проведению передвижной выставки «Евреи в Центральной Азии» автор комментариев безаппеляционно отвергает, как недостойные президентского масштаба. Та же участь постигла и предложение по созданию и финансированию Союза молодых офицеров. «Вы хотите создать своих декабристов? Опасные игры…» - отмечено на полях.
Зато документ пополнился рядом инициатив в области культуры.
«1. Возможно объявить о присуждении наград в области культуры, чтобы раз в год президенту появлялся в кругу деятелей искусства и представлял Приз Культур Евразии». Тема актуальная, особенно после судебной расправы над фондом Алем-Арт и разгоном значительной части меценатов премии «Тарлан».
«2. Один раз в год Президент может появляться во главе парада, предпочтительно на коне. Это момент, когда раз в год он может сменить костюм и показать символические атрибуты власти. Премьер-министр такого позволить себе не может (а как хотел бы!!!), а глава государства обязан. Парад не обязательно должен быть военным». Современный энциклопедический словарь определяет значение слова «парад», как: 1) торжественное прохождение войск с боевой техникой, физкультурников и др. по случаю официальных празднеств. 2) в цирке - торжественный выход на арену всех участников представления. Я не знаю, какой именно вариант парада подразумевался в качестве альтернативы военному, но уверен, что появление на арене всех участников представления произвело бы фурор даже независимо от костюмов.
«3. Президент может лично внести вклад в восстановление Будд Бамияна в Афганистане. Это привлекло бы огромное внимание мировой общественности и соответствовало бы образу Супер Хана Евразии. На сегодняшний момент лишь небольшие средства из Японии и Швеции были направлены на разбор черепков». А заодно позволило бы стране, хоть в чём-то кроме площади обойти разом и Японию, и Швецию.
Не понравился автору и раздел, касающийся лидерства в черноморско-каспийском регионе. «Предлагается пересмотреть весь пункт, - пишет он, - Казахстан уже лидер каспийского региона. Там никого больше нет. Россия – лидер мирового, а не регионального масштаба, а Иран под угрозой удара. Напоминать соседям, кто лидер в регионе – бесперспективно и опасно. Создать легенду там, где её нет – более разумный способ приложения усилий. В этой связи, следует рассмотреть ряд неожиданных появлений СуперХана в центрах формирования мирового общественного мнения, таких как Милан, Женева, Цюрих, Амстердам, Гамбург, Монако, Дюссельдорф, Вена, и т.д., с большой концентрацией думающих и состоятельных людей, и где редко выступают президенты Большой Восьмерки». Какую именно легенду будет создавать нежданный президент в самых неожиданных местах, автор не пояснил, можно только предположить, что и суть легенды в этом случае будет тоже неожиданной.
А вот дальше становится уже не до смеха. Комментируя PR-продвижение СуперХана и его мифологии, автор пишет в примечании: «Непонятно, какую проблему пытается решить весь параграф. В чем суть конфликта? Все эти жизнеутверждающие слова (развитие, укрепление, становление, трансформация, перестройка, гласность, социализм.......) означают, что НЕТ проблемы и ничего делать не нужно. Отвлекает от главного – как сохранить власть над умами и сердцами и обойтись без расстрелов»…
Сохранить власть, обойтись без расстрелов… Не знаю, как вам, а у меня мороз по коже. Это значит, как минимум, один рецепт сохранения власти у автора в голове уже есть. Очевидно, не без недостатков, но за неимением лучшего может сгодиться. Это значит, что мысль прошла через мозг и сердце, и ни за что по пути не зацепившись, легла на бумагу. Теперь уже не важно, была ли эта мысль мимолётной или хорошо продуманной. Важно то, что она прошла через нервную систему, как сигнал, была обработана, принята и зафайлирована в ячейках памяти. В любой момент, при возникновении угрозы потерять власть, она загрузится автоматически и пойдёт по каналам, уже минуя фильтры критической оценки. А значит, мозг выдаст давно готовое решение и рука, не дрогнув, подпишет приказ…
У Айзека Азимова в цикле рассказов «Я - Робот» первый и основной закон роботехники гласит: «Робот не может причинить вред человеку». Это значит, что задолго до того, как мысль о причинении вреда успеет оформиться в команду, в мозгу робота перегорает столько предохранителей, что он превращается в груду бесполезного металла. Мне думается, похожие «предохранители» должны существовать и в голове государственных чиновников. И если мысль о расстрелах не вызывает ломки каких-то внутренних принципов и связей, такому человеку лучше самому держаться подальше от спусковых курков. Я не знаю, кто писал комментарии к Концепции. Я не знаю, в как выглядит этот документ в окончательной редакции. Я знаю только, что до тех пор, пока этот человек продолжает редактировать концепции дальнейшего развития нашей страны ни мне, ни вам успокаиваться нельзя.
понедельник, 2 ноября 2009 г.
Кто следующий?
Нашего полку прибыло - в розыск объявлен собственник Альянс-банка Маргулан Сейсенбаев. Особых сомнений в том, что это событие рано или поздно случится ни у кого не было, тем не менее, предсказуемость властей в этом вопросе даёт возможность надеяться, что и прочие прогнозы когда-нибудь да осуществятся. Официальным предлогом обращения в Интерпол стал «преступный вывод из банка 16 млрд. тенге», но мы знаем, что с той же непоколебимой убеждённостью прокуратура могла бы обвинить Маргулана в измене родине, убийстве, наркотрафике или изнасиловании. Повод не важен, важны намерения. Атака на руководство Альянса говорит о том, что требования власти к бизнесу ужесточаются.
Первой ступенькой в этой эволюции ещё с конца 90-х годов было условие не выступать против власти. Бизнес развивался независимо от степени лояльности его владельцев к президенту. С 2000 года после того, как молодые технократы большей частью покинули правительство, власть стала претендовать на долю в бизнесе. После разгрома ДВК в 2002 году эти притязания превратились в обязательное условие. Теперь для успешной работы в Казахстане необходимо было не только сохранять нейтралитет в отношении президента, но и безвозмездно переписать на него долю бизнеса. Целью, которую преследовал глава государства, было не столько личное обогащение, поскольку доля зачастую не обеспечивала постоянных дивидендов, сколько сохранение контроля за здравомыслящими и финансово независимыми владельцами.
Эти условия распространялись в равной степени на отечественных и иностранных инвесторов с той только разницей, что после скандала с Гиффеном официальным держателем доли в совместных проектах выступало государство. Те же самые требования молчать и делиться предъявлялись и к государственным чиновникам и к членам президентской семьи. Редкий случай объективного и равного подхода в истории независимого Казахстана. Паритет сохранялся до 2007 года и был нарушен с громким скандалом и бегством из страны старшего зятя президента. Уязвлённый в лучших чувствах Нурсултан Абишевич, не раз и не два покорив себя за мягкосердечность, решил не полагаться впредь на элементарную порядочность и вечную благодарность своих верноподданных.
Чтобы не повторять прошлых ошибок, ужесточение требований повели сразу в двух направлениях. Лояльность и отказ от противостояния власти превратился в требование активного сотрудничества, а доля в контролирующий пакет. Транслировать нововведения через средства массовой информации посчитали нескромным, поэтому для доведения новых условий до заинтересованной аудитории прибегли к испытанному методу «из уст в уста». Начали с наиболее уязвимой и бесправной перед властью категории гос. чиновников. Если первые аресты среди преданных «солдат партии» ещё вызывали недоумённые вопросы, то как только стало понятно, что они санкционированы с «самого верха», любопытство резко пошло на спад. Народ быстро осознал, что борьба с коррупцией имеет к самой коррупции такое же отношение, как опричнина к укреплению моральных устоев. Наиболее смекалистые чиновники поспешили сменить дым отечества на не столь сладкий, зато гарантированный воздух зарубежья. Оставшимся пришлось полагаться на «авось пронесёт».
К середине 2008 года дошла очередь и до банкиров. В историях четырёх крупнейших банков, как в зеркале отразились устремления и чаяния власти. В наибольшей степени меры правительства по поддержке финансового сектора пошли на пользу Халыку. Самый консервативный банк получил в порядке реституции всех, потерянных в конкурентной борьбе депозиторов и право первого голоса в дележе кредитного портфеля БТА. Председатель правления Халыка пересел в кресло главы Нацбанка, а его главный акционер опосредованно но ощутимо укрепил свои позиции в экономике страны. Следующим в списке идёт Казком, который если и не выиграл, то и не проиграл. Председатель правления сохранила своё кресло, а главный акционер, потеряв контроль в пользу президента, тем не менее сохранил за собой урезанную долю и свободу передвижения.
По идее Альянс должен был быть разыгран по сценарию Казкома. Политических амбиций у Маргулана Калиевича отродясь не было, а контроль в банке он готов был отдать за одно стандартное изображение Аблай-хана. К сожалению, в новых условиях власть посчитала это недостаточным. В итоге акционер Альянса пополнил ряды разыскиваемых отпускников, а бывший председатель правления – ряды узников совести. Столь бескомпромиссный подход заставляет задуматься о том, насколько гарантирован покой руководства и совладельцев Казкома. Как показывает пример Альянса молча делиться с президентом для этого уже недостаточно, и завтра те же самые люди, которые шьют дела в БТА и Альянсе могут постучаться в их двери. На месте Нуржана Салькеновича и Нины Ароновны я бы, либо искал возможности чем-то послужить президенту и стране, либо уже вертел вечерами школьный глобус и подбирал чемоданы.
БТА в свете новых установок логично замыкает список, но дело даже не в наших потерях. На примере нашего банка власти отработали новую эффективную схему экспроприации активов, которая без сомнений ещё много раз будет ими востребована. Она логична, изящна и почти легитимна. Первым шагом АФН предписывает приговорённому банку досоздать провизии в объёме, превышающем собственный капитал. Вторым – вводит государственное управление и запирает/выпроваживает (нужное подчеркнуть) всю управленческую команду банка. Третьим шагом списывается на убытки половина кредитного портфеля и проводится реструктуризация долгов. Списанный портфель делится отдельно, а очищенный от долгов и убытков банк готов к дальнейшему употреблению.
Сегодня под разговоры о возрастании роли государства в кризисный период власть в лице президента, членов его семьи и ближайших ставленников уже прибрала к рукам Халык, Казком, БТА, Альянс, Темир и Нурбанк. Не исключено, что следующим на очереди будет ЦентрКредит. Переписывание доли на президента можно будет осуществить, не потревожив иностранных акционеров банка, благо механизмы для этого уже отработаны. Мелкие банки перед употреблением укрупнят руками АФН, чтобы отсеять ненужную проблемную шелуху.
И можно было бы не делать проблемы из того факта, что банковский сектор переходит под контроль власти. Работали же банки при Советском Союзе, а в Узбекистане и до сих пор так работают. Проблема заключается в том, что власть не может обеспечить эффективную работу банков. У власти другие цели. Можно с достаточной долей вероятности предположить, что по выходу из кризиса казахстанские банки будут сворачивать свою деятельность за пределами страны, там, где их тяжелее контролировать. Консервативнее станет внутренняя кредитная политика, сведутся к минимуму внешние заимствования, практически исчезнет конкуренция. А значит невостребованным останется и огромный экспортный потенциал казахстанского финансового сектора. Потенциал, наработанный годами реформ и совместными усилиями банкиров и чиновников. Потенциал признаваемый и уважаемый иностранными инвесторами. Впрочем, и граждан, которых эти вопросы будут беспокоить, будет оставаться в Казахстане всё меньше и меньше.
Первой ступенькой в этой эволюции ещё с конца 90-х годов было условие не выступать против власти. Бизнес развивался независимо от степени лояльности его владельцев к президенту. С 2000 года после того, как молодые технократы большей частью покинули правительство, власть стала претендовать на долю в бизнесе. После разгрома ДВК в 2002 году эти притязания превратились в обязательное условие. Теперь для успешной работы в Казахстане необходимо было не только сохранять нейтралитет в отношении президента, но и безвозмездно переписать на него долю бизнеса. Целью, которую преследовал глава государства, было не столько личное обогащение, поскольку доля зачастую не обеспечивала постоянных дивидендов, сколько сохранение контроля за здравомыслящими и финансово независимыми владельцами.
Эти условия распространялись в равной степени на отечественных и иностранных инвесторов с той только разницей, что после скандала с Гиффеном официальным держателем доли в совместных проектах выступало государство. Те же самые требования молчать и делиться предъявлялись и к государственным чиновникам и к членам президентской семьи. Редкий случай объективного и равного подхода в истории независимого Казахстана. Паритет сохранялся до 2007 года и был нарушен с громким скандалом и бегством из страны старшего зятя президента. Уязвлённый в лучших чувствах Нурсултан Абишевич, не раз и не два покорив себя за мягкосердечность, решил не полагаться впредь на элементарную порядочность и вечную благодарность своих верноподданных.
Чтобы не повторять прошлых ошибок, ужесточение требований повели сразу в двух направлениях. Лояльность и отказ от противостояния власти превратился в требование активного сотрудничества, а доля в контролирующий пакет. Транслировать нововведения через средства массовой информации посчитали нескромным, поэтому для доведения новых условий до заинтересованной аудитории прибегли к испытанному методу «из уст в уста». Начали с наиболее уязвимой и бесправной перед властью категории гос. чиновников. Если первые аресты среди преданных «солдат партии» ещё вызывали недоумённые вопросы, то как только стало понятно, что они санкционированы с «самого верха», любопытство резко пошло на спад. Народ быстро осознал, что борьба с коррупцией имеет к самой коррупции такое же отношение, как опричнина к укреплению моральных устоев. Наиболее смекалистые чиновники поспешили сменить дым отечества на не столь сладкий, зато гарантированный воздух зарубежья. Оставшимся пришлось полагаться на «авось пронесёт».
К середине 2008 года дошла очередь и до банкиров. В историях четырёх крупнейших банков, как в зеркале отразились устремления и чаяния власти. В наибольшей степени меры правительства по поддержке финансового сектора пошли на пользу Халыку. Самый консервативный банк получил в порядке реституции всех, потерянных в конкурентной борьбе депозиторов и право первого голоса в дележе кредитного портфеля БТА. Председатель правления Халыка пересел в кресло главы Нацбанка, а его главный акционер опосредованно но ощутимо укрепил свои позиции в экономике страны. Следующим в списке идёт Казком, который если и не выиграл, то и не проиграл. Председатель правления сохранила своё кресло, а главный акционер, потеряв контроль в пользу президента, тем не менее сохранил за собой урезанную долю и свободу передвижения.
По идее Альянс должен был быть разыгран по сценарию Казкома. Политических амбиций у Маргулана Калиевича отродясь не было, а контроль в банке он готов был отдать за одно стандартное изображение Аблай-хана. К сожалению, в новых условиях власть посчитала это недостаточным. В итоге акционер Альянса пополнил ряды разыскиваемых отпускников, а бывший председатель правления – ряды узников совести. Столь бескомпромиссный подход заставляет задуматься о том, насколько гарантирован покой руководства и совладельцев Казкома. Как показывает пример Альянса молча делиться с президентом для этого уже недостаточно, и завтра те же самые люди, которые шьют дела в БТА и Альянсе могут постучаться в их двери. На месте Нуржана Салькеновича и Нины Ароновны я бы, либо искал возможности чем-то послужить президенту и стране, либо уже вертел вечерами школьный глобус и подбирал чемоданы.
БТА в свете новых установок логично замыкает список, но дело даже не в наших потерях. На примере нашего банка власти отработали новую эффективную схему экспроприации активов, которая без сомнений ещё много раз будет ими востребована. Она логична, изящна и почти легитимна. Первым шагом АФН предписывает приговорённому банку досоздать провизии в объёме, превышающем собственный капитал. Вторым – вводит государственное управление и запирает/выпроваживает (нужное подчеркнуть) всю управленческую команду банка. Третьим шагом списывается на убытки половина кредитного портфеля и проводится реструктуризация долгов. Списанный портфель делится отдельно, а очищенный от долгов и убытков банк готов к дальнейшему употреблению.
Сегодня под разговоры о возрастании роли государства в кризисный период власть в лице президента, членов его семьи и ближайших ставленников уже прибрала к рукам Халык, Казком, БТА, Альянс, Темир и Нурбанк. Не исключено, что следующим на очереди будет ЦентрКредит. Переписывание доли на президента можно будет осуществить, не потревожив иностранных акционеров банка, благо механизмы для этого уже отработаны. Мелкие банки перед употреблением укрупнят руками АФН, чтобы отсеять ненужную проблемную шелуху.
И можно было бы не делать проблемы из того факта, что банковский сектор переходит под контроль власти. Работали же банки при Советском Союзе, а в Узбекистане и до сих пор так работают. Проблема заключается в том, что власть не может обеспечить эффективную работу банков. У власти другие цели. Можно с достаточной долей вероятности предположить, что по выходу из кризиса казахстанские банки будут сворачивать свою деятельность за пределами страны, там, где их тяжелее контролировать. Консервативнее станет внутренняя кредитная политика, сведутся к минимуму внешние заимствования, практически исчезнет конкуренция. А значит невостребованным останется и огромный экспортный потенциал казахстанского финансового сектора. Потенциал, наработанный годами реформ и совместными усилиями банкиров и чиновников. Потенциал признаваемый и уважаемый иностранными инвесторами. Впрочем, и граждан, которых эти вопросы будут беспокоить, будет оставаться в Казахстане всё меньше и меньше.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
