Пока кредиторы БТА и Альянса прикидывают приемлемый уровень убытков, самое время подвести промежуточные итоги реализации мер правительства по поддержке финансового сектора. На сегодняшний день казахстанские банки напоминают российскую эскадру в конце Цусимского сражения. Флагман продолжает гореть и всё больше кренится на корму, бортом к нему пришвартован Темир, выживание которого неразрывно связано с судьбой БТА. Капитулировавший первым Альянс, ждёт решения кредиторов. У Казкома и Халыка видимых повреждений нет, но первому ещё предстоит погашать в этом году около миллиарда долларов и, возможно, начислять дополнительные провизии по портфелю. Девять мелких банков ожидают октябрьского решения регулятора, пока только три из них пообещали докапитализироваться, другим придётся переквалифицироваться в пустынников, т.е. уходить из столиц и наращивать капитал в малонаселённых и безденежных регионах. Пока ещё держатся на плаву пенсионные фонды, но реструктуризация долгов БТА и Альянса грозит убытками, на покрытие которых потребуется капитал. А это может привести к нарушению установленного регулятором коэффициента достаточности с неясными перспективами.
Правительство пытается выдать эту удручающую картину за триумф государственной экономической мысли. «Вот видите, - говорит оно, - все банки на месте, а главное, благодаря своевременной поддержке, удалось сохранить доверие к банковской системе, которое мы сами же и подорвали в начале года!» «Поддержка» уже обошлась государству в 19 млрд. долл., и ещё обойдётся в сумму, которую сегодня ни предсказать, ни посчитать невозможно. И что имеем в остатке? Качество кредитов продолжает ухудшаться. Непонятно, когда оно достигнет дна, и будет ли этот уровень подъёмным для банков или провизии потянут их в красную зону нехватки капитала. Доверие к банковской системе, ради которого, по словам правительства, всё затевалось, сохраняется пока только у депозиторов, которым больше негде держать деньги. Заёмщики этого оптимизма не разделяют, задерживая платежи в надежде на реструктуризацию, а социальные напряжения среди клиентов ипотеки удаётся сдерживать только благодаря субсидируемым государством программам. После реструктуризации БТА и Альянса участие иностранного капитала в банковском секторе резко увеличится, т.к. из крупных отечественных банков останутся только Казком и Халык.
Возвращение казахстанских банков на международные рынки заимствования будет проблематичным даже после завершения мирового кризиса. Для тех банков, которые не запятнали себя реструктуризацией, и могут рассчитывать на доверие кредиторов ограничителем станет разработанная правительством концепция развития финансового сектора. Контрцикличное регулирование предполагает закручивание гаек при первых признаках улучшающейся ситуации. Это значит, что вся банковская система будет развиваться на основе внутренних, большей частью государственных ресурсов.
Стратегии дальнейшего выживания БТА и Альянса, которые после подписания реструктуризации придётся исполнять, не считаясь с расходами, будут полностью подчинены интересам кредиторов. Судя по презентации БТА, работа банка будет построена на использовании и перераспределении государственных средств. Это значит отвлечение ресурсов, как из казны, так и из других банков, в которых государство никаких обязательств на себя не брало. Для Казкома и Халыка такое отвлечение чревато серьёзными последствиями. Средствами Национального фонда финансировать экономику при таком уровне расходов можно будет не более полугода. В попытке изыскания дополнительных ресурсов государство уже ступило на шаткий путь внешних заимствований. Пока ещё деньги даёт Китай, но за эти деньги уже сейчас надо идти на увеличение китайского присутствия в нашей экономике. И этот процесс уже нельзя будет развернуть, даже после погашения долга.
На что надеются сегодня премьер и правительство? На окончание кризиса до Нового Года и бурный рост с 1-го января? На то, что обязательства правительства перед банками закончатся с подписанием плана реструктуризации? На то, что ситуация сама собой утрясётся и не надо будет нести ответственность за нанесённый казне ущерб? Какими бы надеждами не тешили себя г-да Масимов и Келимбетов, сбыться им не суждено. Проблема наших чиновников в том, что они не умеют признавать ошибки. Позарившись в феврале на чужое добро, они не нашли в себе сил остановиться. Того же самого предписания АФН, на основании которого Самрук стал акционером, было бы достаточно, чтобы перевести банк в режим консервации. Выбрав схему захода через капитал, и закачав в банк 1,7 млрд. долларов, правительство отрезало себе пути к отступлению.
Бездарность затеи с захватом БТА стала очевидной уже две недели спустя. Тогда, правительство побоялось признать ответственность за выброшенные на ветер деньги и выбрало вариант затягивания переговоров с кредиторами банка. В итоге, в переговорном процессе правительство было вынуждено уступить все позиции. 1,7 млрд. долларов первоначального взноса Самрука аннулируются, 1 млрд. уйдёт в счёт погашения реструктурированных долгов, остальные средства конвертируются в новый капитал, в котором Самруку, возможно, уже не достанется контрольного пакета. Кроме того, к уже потраченным 7 млрд. добавятся обязательства по поддержке ликвидности банка на протяжении всего процесса реструктуризации. Работа международных аудиторов и консультантов, на которых руководство Самрука потратило миллионы долларов из средств банка, кредиторами не признаётся, и теперь банку предстоит оплачивать новый комплект независимых аудиторов и консультантов, назначенных кредиторами. Я абсолютно уверен, что такого бесславного исхода переговоров Самрук мог бы вполне достичь, полагаясь на собственные мозги.
С той же «эффективностью» средства БТА сегодня тратятся на юридических консультантов, призванных вернуть якобы принадлежащие Аблязову активы за рубежом. По-видимому, опыт с отбиранием казахстанских активов пошёл не впрок. В пылу охоты Масимов и Келимбетов не считаются с потерями, не придают значения тому, что всё, на что им доводится наложить руку, тут же рассыпается прахом. Для них ставка в этой игре – уже не банк и даже не его активы. Ставка для них сохранение власти, и нет таких доводов, которые бы заставили их от неё отказаться.
вторник, 29 сентября 2009 г.
среда, 23 сентября 2009 г.
Капитуляция подписана.
На днях в гениальном задачнике Григория Остера увидел следующую задачу: «Однажды, встретив наших на поле брани, враги, как всегда, начали браниться первыми и 74 раза обозвали наших козлами. Наши долго терпели, но потом не выдержали и обозвали врагов козлами 156 раз. Сосчитай, сколько раз во время этой встречи упоминались козлы». Вы можете смеяться, но эта задача даёт наиболее точное представление о наших непростых взаимоотношениях с правительством и Самруком. Поскольку главные обвинения уже высказаны, а противостояние приобретает всё более затяжной характер, то и поддерживать интерес к нему читательской аудитории становится всё сложнее. На сегодняшний день все клиенты БТА, у которых желание сменить банк совпадало с возможностями, успешно его реализовали. Тех же, кто решил до конца оставаться патриотом банка, пугать бесполезно. И вот, в момент, когда тема спустилась в подвалы газетных полос, своё веское слово сказали долго молчавшие кредиторы. Как всегда, не обошлось без интриги.
В пятницу поздно вечером АФН объявил, что БТА представил согласованный с кредиторами план реструктуризации, в тот же день Рейтерс со ссылкой на аналитика Коммерцбанка передал, что никакого согласия кредиторов не было и в помине. Во вторник Интерфакс, а следом Financial Times сообщили о том, что Комитет кредиторов (КК) представил в агентство альтернативный план, и в тот же день документ, подписанный 21 сентября, появился на сайте банка. По сравнению с первоначально предложенным вариантом он потолстел на 15 страниц и был серьёзно дополнен в части обязательств казахской стороны.
Документ состоит из Меморандума о взаимопонимании и четырёх подразделов с приложениями. Подраздел А определяет согласованные принципы и предпосылки реструктуризации, а подразделы В и С планы реструктуризации, разработанные соответственно кредиторами и банком. Несмотря на то, что окончательный план по согласию сторон будет определяться ближе к концу года после проведения полной проверки, уже сейчас ясно, что за основу будет взят именно кредиторский вариант. Подраздел D включает обязательства БТА по восстановлению кредитных досье.
Меморандум говорит о том, что БТА и КК приложат все усилия для разработки плана реструктуризации в соответствии с принципами, изложенными в подразделе А. Важно отметить, что обязательства, принимаемые на себя кредиторами, вступают в силу только в случае полного и своевременного выполнения обязательств казахской стороной. На основании этого пункта кредиторы могут выйти из переговоров в любой момент. В течение недели АФН должен подтвердить КК, что банк не будет консервироваться или передавать активы в «стабилизационный банк» без предварительного согласия КК. Прочие обязательства регулятора изложены в подразделе А и включают в себя: сохранение за банком лицензии, поддержку реструктуризации и нераспространение на кредиторов требований казахского законодательства, связанных со статусом крупного участника.
Нац. банк согласно принципам реструктуризации обязуется относиться к БТА не хуже, чем к остальным участникам рынка и не проводить девальвацию тенге. Не осталось без внимания и правительство. Кредиторы требуют подтверждения законодательной защиты своих интересов, освобождения от налогов прибыли на вложенный капитал и оставляют за собой право требовать гарантию Минфина по обязательствам банка в части экспортно-импортного финансирования. Главный акционер БТА помимо конвертации в капитал 5 млрд. долларов выпущенных бумаг обязуется обеспечить бесперебойную работу банка в период реструктуризации и выполнение им пруденциальных нормативов после её завершения. Кроме того, Самрук несёт ответственность за выполнение банком согласованного бизнес-плана, максимальный возврат списанных активов и поддержание необходимого уровня ликвидности. В части исполнения последнего пункта Самрук должен обеспечить размещение на счетах банка минимум 700 млн. долларов депозитов на протяжении всего процесса реструктуризации.
Безусловно, большая часть обязательств по меморандуму досталась самому банку. БТА переходит под жёсткий контроль КК, представитель которого должен будет войти в состав СД и присутствовать на всех управленческих встречах, включая правление, кредитный и прочие комитеты банка. Представитель КК должен будет находиться в банке до окончания всех, связанных с реструктуризацией выплат, а это не меньше десяти лет. БТА обеспечивает полную прозрачность своей деятельности и процессов возврата списанных активов. Банк должен будет распродать все сторонние активы, включая долю в Шекер банке. Старый капитал ликвидируется, т.е. сгорают и акции прежних акционеров банка, и 1,7 млрд. долларов, вложенных Самруком. Новый капитал формируется за счёт конвертации долгов на принципах равенства внутри каждого класса кредиторов. Внутренние и внешние долги банка реструктурируются по одним и тем же принципам, проценты по ним либо погашаются всем, либо не погашаются никому. Банк отчитывается перед КК два раза в месяц через предоставление отчётов о выполнении плана действий и несёт все расходы по содержанию КК и найму дополнительных аудиторов и юридических консультантов.
Даже при выполнении этих предельно жёстких условий остаётся открытым вопрос о параметрах реструктуризации. Кредиторы не доверяют расчётам провизий, подготовленным банком совместно с KPMG, и будут делать заключения только после проверки расчётов ещё одним аудитором, Deloitte&Touche в декабре этого года. Кроме того, КК заслушает отчёты юридических консультантов White&Case и Lovells. По результатам этих отчётов будут определяться окончательные параметры реструктуризации. Насколько позиции кредиторов и банка далеки друг от друга можно судить, сравнив подразделы В и С. КК предлагает пролонгацию старшего долга на семь лет с дисконтом в 51,6% и ставкой вознаграждения 10% годовых. Экспортно-импортное финансирование пролонгируется на 8 лет без дисконта, субординированный долг конвертируется в акции с 70% дисконтом. После реструктуризации доля Самрука в новом капитале должна составить 49,27%, старших кредиторов – 46,07%, и держателей субординированного долга – 4,66%.
Что же кроется за всеми этими техническими формулировками? Первое и самое главное заключение – правительство капитулировало перед кредиторами. Если первый предложенный вариант реструктуризации говорил о нежелании властей поддерживать банк, то в окончательном варианте правительство готово идти на любые уступки, лишь бы предотвратить его банкротство. Жёсткая позиция КК понятна, для них критически важно не создавать негативного прецедента. Пример БТА должен раз и навсегда отбить охоту у других банков (и правительств!) перевешивать на кредиторов свои грехи. Для кредиторов на кону стоят не только долги БТА, но и гораздо большие суммы потенциальных сторонников подобных схем в Казахстане, России и Украине. Почему же сохранение банка вдруг стало жизненно важной задачей для правительства? Я думаю, чиновники в конечном итоге осознали всю опасность затеянной ими игры. И в первую очередь, тот факт, что ответственность за банк невозможно будет полностью перевесить на «организованную преступную группировку».
Банкротство БТА в глазах инвесторов стало бы приговором и самому правительству страны и всей её финансовой системе. Вмешательство в процесс кредиторов ставит точку на управленческих экспериментах Самрука, на попытках разграбить портфель банка, на охоте за клиентскими активами и беспределе правоохранительных органов. Цивилизованная реструктуризация, безусловно, обойдётся казне дороже банкротства, но выгоды от сохранения репутации страны и финансового сектора многократно перекрывают эти потери.
В пятницу поздно вечером АФН объявил, что БТА представил согласованный с кредиторами план реструктуризации, в тот же день Рейтерс со ссылкой на аналитика Коммерцбанка передал, что никакого согласия кредиторов не было и в помине. Во вторник Интерфакс, а следом Financial Times сообщили о том, что Комитет кредиторов (КК) представил в агентство альтернативный план, и в тот же день документ, подписанный 21 сентября, появился на сайте банка. По сравнению с первоначально предложенным вариантом он потолстел на 15 страниц и был серьёзно дополнен в части обязательств казахской стороны.
Документ состоит из Меморандума о взаимопонимании и четырёх подразделов с приложениями. Подраздел А определяет согласованные принципы и предпосылки реструктуризации, а подразделы В и С планы реструктуризации, разработанные соответственно кредиторами и банком. Несмотря на то, что окончательный план по согласию сторон будет определяться ближе к концу года после проведения полной проверки, уже сейчас ясно, что за основу будет взят именно кредиторский вариант. Подраздел D включает обязательства БТА по восстановлению кредитных досье.
Меморандум говорит о том, что БТА и КК приложат все усилия для разработки плана реструктуризации в соответствии с принципами, изложенными в подразделе А. Важно отметить, что обязательства, принимаемые на себя кредиторами, вступают в силу только в случае полного и своевременного выполнения обязательств казахской стороной. На основании этого пункта кредиторы могут выйти из переговоров в любой момент. В течение недели АФН должен подтвердить КК, что банк не будет консервироваться или передавать активы в «стабилизационный банк» без предварительного согласия КК. Прочие обязательства регулятора изложены в подразделе А и включают в себя: сохранение за банком лицензии, поддержку реструктуризации и нераспространение на кредиторов требований казахского законодательства, связанных со статусом крупного участника.
Нац. банк согласно принципам реструктуризации обязуется относиться к БТА не хуже, чем к остальным участникам рынка и не проводить девальвацию тенге. Не осталось без внимания и правительство. Кредиторы требуют подтверждения законодательной защиты своих интересов, освобождения от налогов прибыли на вложенный капитал и оставляют за собой право требовать гарантию Минфина по обязательствам банка в части экспортно-импортного финансирования. Главный акционер БТА помимо конвертации в капитал 5 млрд. долларов выпущенных бумаг обязуется обеспечить бесперебойную работу банка в период реструктуризации и выполнение им пруденциальных нормативов после её завершения. Кроме того, Самрук несёт ответственность за выполнение банком согласованного бизнес-плана, максимальный возврат списанных активов и поддержание необходимого уровня ликвидности. В части исполнения последнего пункта Самрук должен обеспечить размещение на счетах банка минимум 700 млн. долларов депозитов на протяжении всего процесса реструктуризации.
Безусловно, большая часть обязательств по меморандуму досталась самому банку. БТА переходит под жёсткий контроль КК, представитель которого должен будет войти в состав СД и присутствовать на всех управленческих встречах, включая правление, кредитный и прочие комитеты банка. Представитель КК должен будет находиться в банке до окончания всех, связанных с реструктуризацией выплат, а это не меньше десяти лет. БТА обеспечивает полную прозрачность своей деятельности и процессов возврата списанных активов. Банк должен будет распродать все сторонние активы, включая долю в Шекер банке. Старый капитал ликвидируется, т.е. сгорают и акции прежних акционеров банка, и 1,7 млрд. долларов, вложенных Самруком. Новый капитал формируется за счёт конвертации долгов на принципах равенства внутри каждого класса кредиторов. Внутренние и внешние долги банка реструктурируются по одним и тем же принципам, проценты по ним либо погашаются всем, либо не погашаются никому. Банк отчитывается перед КК два раза в месяц через предоставление отчётов о выполнении плана действий и несёт все расходы по содержанию КК и найму дополнительных аудиторов и юридических консультантов.
Даже при выполнении этих предельно жёстких условий остаётся открытым вопрос о параметрах реструктуризации. Кредиторы не доверяют расчётам провизий, подготовленным банком совместно с KPMG, и будут делать заключения только после проверки расчётов ещё одним аудитором, Deloitte&Touche в декабре этого года. Кроме того, КК заслушает отчёты юридических консультантов White&Case и Lovells. По результатам этих отчётов будут определяться окончательные параметры реструктуризации. Насколько позиции кредиторов и банка далеки друг от друга можно судить, сравнив подразделы В и С. КК предлагает пролонгацию старшего долга на семь лет с дисконтом в 51,6% и ставкой вознаграждения 10% годовых. Экспортно-импортное финансирование пролонгируется на 8 лет без дисконта, субординированный долг конвертируется в акции с 70% дисконтом. После реструктуризации доля Самрука в новом капитале должна составить 49,27%, старших кредиторов – 46,07%, и держателей субординированного долга – 4,66%.
Что же кроется за всеми этими техническими формулировками? Первое и самое главное заключение – правительство капитулировало перед кредиторами. Если первый предложенный вариант реструктуризации говорил о нежелании властей поддерживать банк, то в окончательном варианте правительство готово идти на любые уступки, лишь бы предотвратить его банкротство. Жёсткая позиция КК понятна, для них критически важно не создавать негативного прецедента. Пример БТА должен раз и навсегда отбить охоту у других банков (и правительств!) перевешивать на кредиторов свои грехи. Для кредиторов на кону стоят не только долги БТА, но и гораздо большие суммы потенциальных сторонников подобных схем в Казахстане, России и Украине. Почему же сохранение банка вдруг стало жизненно важной задачей для правительства? Я думаю, чиновники в конечном итоге осознали всю опасность затеянной ими игры. И в первую очередь, тот факт, что ответственность за банк невозможно будет полностью перевесить на «организованную преступную группировку».
Банкротство БТА в глазах инвесторов стало бы приговором и самому правительству страны и всей её финансовой системе. Вмешательство в процесс кредиторов ставит точку на управленческих экспериментах Самрука, на попытках разграбить портфель банка, на охоте за клиентскими активами и беспределе правоохранительных органов. Цивилизованная реструктуризация, безусловно, обойдётся казне дороже банкротства, но выгоды от сохранения репутации страны и финансового сектора многократно перекрывают эти потери.
пятница, 18 сентября 2009 г.
Уж полночь близится, а Германа всё нет…
Молчит этажерка, молчит и тахта
От них не дождёшься ответа…
Винни-Пух
В Алматы уж спать ложатся, а долгожданных новостей по поводу реструктуризации долгов БТА как не было, так и нет. Судя по всему, предложенный план прощения долгов не нашёл христианского отклика в душах должников наших. Чего не скажешь про АФН. Непримиримый регулятор, железной рукой контролирующий финансовый сектор, во всём, что касается БТА, проявляет образцовую кротость и смирение. С момента захода правительства банку прощается и неисполнение предписаний, и задержка отчётности, и нарушение нормативов, и отрицательный капитал. Простят, я уверен, и задержку с согласованием плана реструктуризации. В конце концов, их тоже можно понять. Решением о банкротстве регулятор добавит хлопот в первую очередь самому себе, потому что и формированием ликвидационной комиссии, и сопровождением процесса ликвидации заниматься кроме АФН больше некому.
В самом банке тоже не сильно беспокоятся об информировании общественности. Лидером раздела «Новости инвесторам» уже два месяца является объявление о прекращении выплат процентов по займам, в общих новостях про реструктуризацию тоже ни слова. Последним высказыванием на тему стала фраза Анвара Галимуллаевича о том, что ликвидация банка невозможна, поскольку в соглашении с комитетом кредиторов он упоминается, как ценный актив. Да-да, и если следовать этой логике, земля должна быть плоской, и покоиться на трёх слонах. Не внёс ясности и визит на интернет-форум Центр Тяжести, в котором драконовскими усилиями модераторов раздел БТА выхолостили до обсуждения карточных платежей. Зато, выяснилось, что банк без особого шума сократил наполовину продуктовую линейку депозитов, направив уведомления клиентам, что с октября на их вклады будет начисляться символическая ставка 0,1%. На сайте эта дополнительная «услуга» не рекламируется.
Не последовало заявлений и от главного акционера банка. Пойманный журналистами врасплох на заседании Нур-Отановского клуба Келимбетов сказал фразу, достойную тиражирования: «По БТА … в целом есть понимание того, как работать с комитетом кредиторов, и я думаю, что до конца года в целом понимания по реструктуризации сегодняшний его менеджмент достигнет совместно с его кредиторами». Остаётся надеяться, что у самого Кайрата Нематовича в целом есть понимание того, о чём он говорит. Для меня его высказывание звучит как: «Английский мы уже выучили, скоро к переговорам приступим».
В стремлении внести ясность не отстаёт от коллег и единственный потенциальный покупатель. Зам. пред. Сбербанка Антон Карамзин сказал, что основания делать выводы в отношении покупки БТА появятся только в ноябре. Я думаю, текст заявления Сбербанк подготовил ещё весной, но его содержание не позволяет озвучивать его до объявления банка банкротом. В свете выступления г-на Келимбетова можно предположить, что ближайшая дата для обнародования решения о покупке передвинется на январь следующего года.
Тем временем, кыргызские держатели евробондов БТА взяли дело в свои руки и, не полагаясь на Комитет кредиторов, получили решение Верховного Суда Кыргызстана, открывающее дорогу к полному возмещению долгов за счёт находящихся на территории республики активов БТА, в данном случае Инэксимбанка. Красивый ход,правда чреватый серьёзными последствиями для казахстанской мамы. Если примеру кыргызов последуют другие суверенные инвесторы международным кредиторам, боюсь, останутся рожки да ножки. И всё бы ничего, если бы затягивание процесса не выражалось в дополнительных потерях для государственной казны. Под многозначительное молчание участников процесса банк продолжает катиться вниз, сжигая средства нац. фонда и становясь реальной угрозой для стабильности всей финансовой системы.
P.S. Уже после того, как выложил материал на блог увидел информацию Рейтерс о том, что АФН всё-таки получил от БТА сам план и заверения довезти недостающие приложения до полуночи. В этом же сообщении со ссылкой на аналитика Коммерцбанка говорится о том, что на вчерашней встрече комитета кредиторов, никакого соглашения достигнуто не было и для завершения переговоров могут понадобится месяцы. Совершенно очевидно, что действующая команда не способна принять окончательное решение о судьбе банка. Повидимому, для окончательного решения вопоса потребуется вмешательство извне.
От них не дождёшься ответа…
Винни-Пух
В Алматы уж спать ложатся, а долгожданных новостей по поводу реструктуризации долгов БТА как не было, так и нет. Судя по всему, предложенный план прощения долгов не нашёл христианского отклика в душах должников наших. Чего не скажешь про АФН. Непримиримый регулятор, железной рукой контролирующий финансовый сектор, во всём, что касается БТА, проявляет образцовую кротость и смирение. С момента захода правительства банку прощается и неисполнение предписаний, и задержка отчётности, и нарушение нормативов, и отрицательный капитал. Простят, я уверен, и задержку с согласованием плана реструктуризации. В конце концов, их тоже можно понять. Решением о банкротстве регулятор добавит хлопот в первую очередь самому себе, потому что и формированием ликвидационной комиссии, и сопровождением процесса ликвидации заниматься кроме АФН больше некому.
В самом банке тоже не сильно беспокоятся об информировании общественности. Лидером раздела «Новости инвесторам» уже два месяца является объявление о прекращении выплат процентов по займам, в общих новостях про реструктуризацию тоже ни слова. Последним высказыванием на тему стала фраза Анвара Галимуллаевича о том, что ликвидация банка невозможна, поскольку в соглашении с комитетом кредиторов он упоминается, как ценный актив. Да-да, и если следовать этой логике, земля должна быть плоской, и покоиться на трёх слонах. Не внёс ясности и визит на интернет-форум Центр Тяжести, в котором драконовскими усилиями модераторов раздел БТА выхолостили до обсуждения карточных платежей. Зато, выяснилось, что банк без особого шума сократил наполовину продуктовую линейку депозитов, направив уведомления клиентам, что с октября на их вклады будет начисляться символическая ставка 0,1%. На сайте эта дополнительная «услуга» не рекламируется.
Не последовало заявлений и от главного акционера банка. Пойманный журналистами врасплох на заседании Нур-Отановского клуба Келимбетов сказал фразу, достойную тиражирования: «По БТА … в целом есть понимание того, как работать с комитетом кредиторов, и я думаю, что до конца года в целом понимания по реструктуризации сегодняшний его менеджмент достигнет совместно с его кредиторами». Остаётся надеяться, что у самого Кайрата Нематовича в целом есть понимание того, о чём он говорит. Для меня его высказывание звучит как: «Английский мы уже выучили, скоро к переговорам приступим».
В стремлении внести ясность не отстаёт от коллег и единственный потенциальный покупатель. Зам. пред. Сбербанка Антон Карамзин сказал, что основания делать выводы в отношении покупки БТА появятся только в ноябре. Я думаю, текст заявления Сбербанк подготовил ещё весной, но его содержание не позволяет озвучивать его до объявления банка банкротом. В свете выступления г-на Келимбетова можно предположить, что ближайшая дата для обнародования решения о покупке передвинется на январь следующего года.
Тем временем, кыргызские держатели евробондов БТА взяли дело в свои руки и, не полагаясь на Комитет кредиторов, получили решение Верховного Суда Кыргызстана, открывающее дорогу к полному возмещению долгов за счёт находящихся на территории республики активов БТА, в данном случае Инэксимбанка. Красивый ход,правда чреватый серьёзными последствиями для казахстанской мамы. Если примеру кыргызов последуют другие суверенные инвесторы международным кредиторам, боюсь, останутся рожки да ножки. И всё бы ничего, если бы затягивание процесса не выражалось в дополнительных потерях для государственной казны. Под многозначительное молчание участников процесса банк продолжает катиться вниз, сжигая средства нац. фонда и становясь реальной угрозой для стабильности всей финансовой системы.
P.S. Уже после того, как выложил материал на блог увидел информацию Рейтерс о том, что АФН всё-таки получил от БТА сам план и заверения довезти недостающие приложения до полуночи. В этом же сообщении со ссылкой на аналитика Коммерцбанка говорится о том, что на вчерашней встрече комитета кредиторов, никакого соглашения достигнуто не было и для завершения переговоров могут понадобится месяцы. Совершенно очевидно, что действующая команда не способна принять окончательное решение о судьбе банка. Повидимому, для окончательного решения вопоса потребуется вмешательство извне.
вторник, 15 сентября 2009 г.
Много ли человеку надо?
«Хороший дом, ласковая жена. Что ещё нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость?!», спрашивал Верещагина Абдулла в бессмертном советском боевике «Белое солнце пустыни». Сейчас, оказавшись в Лондоне, если и не по прямому указанию президента, то, совершен точно, не без его участия, я поневоле задумываюсь о том, чего не хватает для полного счастья главе нашего государства. Задумываюсь не с целью позлословить, а чтобы хотя бы приблизительно оценить свои шансы возвращения на родину.
Система ценностных координат сильных мира сего меня никогда особенно не интересовала. Я понимал умом, что сверху всё видится совершенно в ином свете, а как-то раз убедился в этом и на собственном опыте. Мне довелось ехать в составе президентского кортежа на форелевое хозяйство в Тургеньском ущелье. Дорога была знакомая, но, проносясь по ней мимо вытянувшихся в струнку ГАИ-шников, я её не узнавал. Скорость, скрадывала все недостатки пригородного пейзажа в виде мусора и покосившихся заборов, а сбившиеся на обочине водители и группки людей, провожающих кортеж взглядами, неожиданным для меня самого образом тешили самолюбие и рождали в душе совершенно мне не свойственное чувство собственной значимости. Я вполне допускаю, что с высоты президентской позиции реальность видится иной, но ведь ощущение счастья, как заметил классик, у всех одинаковое, а значит и мои предположения на этот счёт вполне уместны.
Система любой государственной власти, и Казахстан в этом смысле не является исключением, построена на незыблемом авторитете позиции, а отнюдь не на личных качествах, занимающего её человека. Скажем, министр экологии или спорта может владеть шестью языками, быть автором пятнадцати монографий и иметь огромный международный авторитет, но на заседаниях правительства он будет всегда сидеть в конце стола и говорить только с разрешения премьера. Такая система не способствует притоку в правительство одарённых людей, но, с другой стороны, служит надёжной «защитой от дурака», поскольку в равной мере ограничивает как благие, так и разрушительные реформаторские порывы. Она верой и правдой служит уже сотни лет и вряд ли претерпит кардинальные изменения в будущем. Большинство чиновников в подобной ситуации начинают ассоциировать полномочия занимаемой позиции с личными управленческими достоинствами и, не выдержав испытания властью, разрушаются как личности. Не многим удаётся сохранить себя, и только единицы способны вырасти над позицией и поднять её на новый уровень. Одним из таких ярких примеров, бесспорно, является президент.
Нурсултан Абишевич с первых дней своего президентства кропотливо и целенаправленно наращивал и свой личный авторитет, и авторитет занимаемой позиции. На мой взгляд, укрепление института президентства в основном было закончено к 1995 году, когда после разгона парламента президент в течение девяти месяцев олицетворял законодательную ветвь власти. Дальнейшие поправки являлись косметическими и, по сути, мало что добавляли к длинному списку полномочий президента. Что касается личного авторитета, то здесь пределы ограничивались только воображением. Как героиня сказки «О рыбаке и рыбке» президент шёл от реализации одной мечты к воплощению другой, ещё более дерзкой. От Первого секретаря ЦК до избранного Верховным Советом президента страны. От президента, избранного общенародным голосованием до президента, избранного на альтернативной основе.
Одновременно с этим росли и личное состояние президента, и степень его контроля над экономикой. Уже к концу девяностых личной власти Нурсултана Абишевича стало тесно в рамках президентских возможностей. Необходимость законодательного оформления беспрецедентных полномочий в 2000 году вызвала к жизни закон «О первом Президенте РК». Через пять лет был снят возрастной ценз и президент получил право избираться неограниченное число раз. Затем возглавил правящую партию, которая теперь предлагает закрепить за ним пожизненное президентство в законе «О лидере нации». Тем же целям создания из президента культовой фигуры Отца нации посвящён и разработанный американскими лоббистами секретный проект «Суперхан», который правильнее было бы назвать цивилизованной версией проекта «Туркменбаши». Возможно, за этим последует ещё один этап президентских устремлений, но для того, чтобы его представить, моего воображения явно недостаточно.
Что ещё может желать человек, наделённый неограниченной властью, обладающий неподдающимся оценке состоянием, не обиженный ни народным признанием, ни международным авторитетом? Мне кажется, на пике своего расцвета президента по-настоящему беспокоили только два вопроса: в полной мере насладиться плодами своего труда при жизни, и обеспечить закрепление своего исторического статуса после ухода. Первые признаки желания отойти от дел появились в конце 2006 года. Президент стал меньше появляться на публике, реже тасовать управленческую колоду. Но именно в тот момент, когда, казалось бы, можно было пожинать заслуженные плоды нелёгкого многолетнего труда, сработала известная формула «Человек предполагает, а бог располагает». Первый наиболее неожиданный и болезненный удар нанёс старший зять президента Рахат Алиев. Получивший убежище в Австрии самый одиозный член Семьи грозился раскрыть всему миру истинное лицо главы государства, подтвердив разоблачение документами, про содержание которых Нурсултану Абишевичу, полагаю, даже думать не хотелось.
Вскоре за этим «предательством» подоспело начало финансового кризиса и шансы президента завершить своё правление, оставив страну на пике процветания, серьёзно пошатнулись. Годы берут своё, и на первых порах, я думаю, президент ещё надеялся на то, что кризис удастся преодолеть без его непосредственного вмешательства. Мне кажется, именно этим и был обусловлен карт-бланш на поддержку экономики за счёт средств нац. фонда, выданный им премьеру. К сожалению, в этом вопросе президент сделал ставку не на ту команду. Истощённое годами групповых разборок правительство не способно было на поиск новых решений, кроме того, шатающиеся основы казахстанского государственного устройства в преддверии возможной передачи власти, заставляли премьера торопиться в укреплении собственных позиций и уничтожении потенциальных соперников. Применяемые правительством методы экономической поддержки были достаточно топорными, а в большинстве случаев носили прямо деструктивный характер.
В итоге, за неполный год такой «поддержки», правительство ополовинило накопленные за десять лет роста государственные резервы, поставило на грань развала финансовую систему, при этом, ни на шаг не продвинув страну к выходу из кризиса. Даже если остановить разрушительную политику сегодня, убытки государственной казны будут продолжать расти в силу инерционности запущенных процессов. Так, только по БТА банку объём убытков в случае немедленного банкротства составит с учётом выплат по депозитам около 10 млрд. долларов. Если банкротство будет откладываться, эта цифра будет увеличиваться и дальше.
Я не знаю, на что надеется премьер, продолжая сжигать всё новые миллиарды резервных средств. На повышение цен на энергоресурсы или на то, что накопленные проблемы рассосутся сами собой. Как бы там ни было президент, похоже, этих надежд уже не разделяет. Перестановки, проведённые им в силовых органах, могут стать предвестниками очередной кардинальной перетасовки президентской колоды. Проблема в том, что козырей в этой колоде давно уже не осталось. Старая надёжная гвардия при всём желании не способна остановить падение экономики, а альтернативных кадров у президента просто не осталось. Кто-то пал жертвой антикоррупционных зачисток, кто-то уехал от греха подальше, остальные способные в оппозиции. Как ни крути, а планы на спокойную старость Нурсултану Абишевичу придётся отодвигать на потом. Что касается моих шансов на возвращение, то о них можно будет судить только после того, как станет понятно, каким курсом решит двигаться президент.
Система ценностных координат сильных мира сего меня никогда особенно не интересовала. Я понимал умом, что сверху всё видится совершенно в ином свете, а как-то раз убедился в этом и на собственном опыте. Мне довелось ехать в составе президентского кортежа на форелевое хозяйство в Тургеньском ущелье. Дорога была знакомая, но, проносясь по ней мимо вытянувшихся в струнку ГАИ-шников, я её не узнавал. Скорость, скрадывала все недостатки пригородного пейзажа в виде мусора и покосившихся заборов, а сбившиеся на обочине водители и группки людей, провожающих кортеж взглядами, неожиданным для меня самого образом тешили самолюбие и рождали в душе совершенно мне не свойственное чувство собственной значимости. Я вполне допускаю, что с высоты президентской позиции реальность видится иной, но ведь ощущение счастья, как заметил классик, у всех одинаковое, а значит и мои предположения на этот счёт вполне уместны.
Система любой государственной власти, и Казахстан в этом смысле не является исключением, построена на незыблемом авторитете позиции, а отнюдь не на личных качествах, занимающего её человека. Скажем, министр экологии или спорта может владеть шестью языками, быть автором пятнадцати монографий и иметь огромный международный авторитет, но на заседаниях правительства он будет всегда сидеть в конце стола и говорить только с разрешения премьера. Такая система не способствует притоку в правительство одарённых людей, но, с другой стороны, служит надёжной «защитой от дурака», поскольку в равной мере ограничивает как благие, так и разрушительные реформаторские порывы. Она верой и правдой служит уже сотни лет и вряд ли претерпит кардинальные изменения в будущем. Большинство чиновников в подобной ситуации начинают ассоциировать полномочия занимаемой позиции с личными управленческими достоинствами и, не выдержав испытания властью, разрушаются как личности. Не многим удаётся сохранить себя, и только единицы способны вырасти над позицией и поднять её на новый уровень. Одним из таких ярких примеров, бесспорно, является президент.
Нурсултан Абишевич с первых дней своего президентства кропотливо и целенаправленно наращивал и свой личный авторитет, и авторитет занимаемой позиции. На мой взгляд, укрепление института президентства в основном было закончено к 1995 году, когда после разгона парламента президент в течение девяти месяцев олицетворял законодательную ветвь власти. Дальнейшие поправки являлись косметическими и, по сути, мало что добавляли к длинному списку полномочий президента. Что касается личного авторитета, то здесь пределы ограничивались только воображением. Как героиня сказки «О рыбаке и рыбке» президент шёл от реализации одной мечты к воплощению другой, ещё более дерзкой. От Первого секретаря ЦК до избранного Верховным Советом президента страны. От президента, избранного общенародным голосованием до президента, избранного на альтернативной основе.
Одновременно с этим росли и личное состояние президента, и степень его контроля над экономикой. Уже к концу девяностых личной власти Нурсултана Абишевича стало тесно в рамках президентских возможностей. Необходимость законодательного оформления беспрецедентных полномочий в 2000 году вызвала к жизни закон «О первом Президенте РК». Через пять лет был снят возрастной ценз и президент получил право избираться неограниченное число раз. Затем возглавил правящую партию, которая теперь предлагает закрепить за ним пожизненное президентство в законе «О лидере нации». Тем же целям создания из президента культовой фигуры Отца нации посвящён и разработанный американскими лоббистами секретный проект «Суперхан», который правильнее было бы назвать цивилизованной версией проекта «Туркменбаши». Возможно, за этим последует ещё один этап президентских устремлений, но для того, чтобы его представить, моего воображения явно недостаточно.
Что ещё может желать человек, наделённый неограниченной властью, обладающий неподдающимся оценке состоянием, не обиженный ни народным признанием, ни международным авторитетом? Мне кажется, на пике своего расцвета президента по-настоящему беспокоили только два вопроса: в полной мере насладиться плодами своего труда при жизни, и обеспечить закрепление своего исторического статуса после ухода. Первые признаки желания отойти от дел появились в конце 2006 года. Президент стал меньше появляться на публике, реже тасовать управленческую колоду. Но именно в тот момент, когда, казалось бы, можно было пожинать заслуженные плоды нелёгкого многолетнего труда, сработала известная формула «Человек предполагает, а бог располагает». Первый наиболее неожиданный и болезненный удар нанёс старший зять президента Рахат Алиев. Получивший убежище в Австрии самый одиозный член Семьи грозился раскрыть всему миру истинное лицо главы государства, подтвердив разоблачение документами, про содержание которых Нурсултану Абишевичу, полагаю, даже думать не хотелось.
Вскоре за этим «предательством» подоспело начало финансового кризиса и шансы президента завершить своё правление, оставив страну на пике процветания, серьёзно пошатнулись. Годы берут своё, и на первых порах, я думаю, президент ещё надеялся на то, что кризис удастся преодолеть без его непосредственного вмешательства. Мне кажется, именно этим и был обусловлен карт-бланш на поддержку экономики за счёт средств нац. фонда, выданный им премьеру. К сожалению, в этом вопросе президент сделал ставку не на ту команду. Истощённое годами групповых разборок правительство не способно было на поиск новых решений, кроме того, шатающиеся основы казахстанского государственного устройства в преддверии возможной передачи власти, заставляли премьера торопиться в укреплении собственных позиций и уничтожении потенциальных соперников. Применяемые правительством методы экономической поддержки были достаточно топорными, а в большинстве случаев носили прямо деструктивный характер.
В итоге, за неполный год такой «поддержки», правительство ополовинило накопленные за десять лет роста государственные резервы, поставило на грань развала финансовую систему, при этом, ни на шаг не продвинув страну к выходу из кризиса. Даже если остановить разрушительную политику сегодня, убытки государственной казны будут продолжать расти в силу инерционности запущенных процессов. Так, только по БТА банку объём убытков в случае немедленного банкротства составит с учётом выплат по депозитам около 10 млрд. долларов. Если банкротство будет откладываться, эта цифра будет увеличиваться и дальше.
Я не знаю, на что надеется премьер, продолжая сжигать всё новые миллиарды резервных средств. На повышение цен на энергоресурсы или на то, что накопленные проблемы рассосутся сами собой. Как бы там ни было президент, похоже, этих надежд уже не разделяет. Перестановки, проведённые им в силовых органах, могут стать предвестниками очередной кардинальной перетасовки президентской колоды. Проблема в том, что козырей в этой колоде давно уже не осталось. Старая надёжная гвардия при всём желании не способна остановить падение экономики, а альтернативных кадров у президента просто не осталось. Кто-то пал жертвой антикоррупционных зачисток, кто-то уехал от греха подальше, остальные способные в оппозиции. Как ни крути, а планы на спокойную старость Нурсултану Абишевичу придётся отодвигать на потом. Что касается моих шансов на возвращение, то о них можно будет судить только после того, как станет понятно, каким курсом решит двигаться президент.
четверг, 10 сентября 2009 г.
Всё пройдёт, пройдёт и это.
То, что было пережито,
Жито, жатва на века.
Пережито, значит, жито,
Перемелется - мука.
Фазиль Искандер
«Всё пройдёт» было начертано на кольце царя Соломона. Рано или поздно пройдёт финансовый кризис, чем-то закончится наше противостояние с чиновниками, поменяется власть, и история национализации БТА Банка войдёт эпизодом в краткий курс становления финансового сектора в Казахстане. Время всё расставит на свои места и всему даст свои оценки. Почему-то мне именно сейчас мне захотелось представить ситуацию с позиций того ещё далёкого дня. Это моё субъективное ощущение и видение ситуации, но возможно, оно найдёт отклик у кого-то из моих читателей.
Восемь месяцев отделяет нас от начала открытого активного вмешательства государства в экономические процессы. За восемь месяцев, прошедших с момента национализации, частное решение, принятое в отношении одного банка, развернулось в масштабную государственную политику тотального контроля крупного бизнеса. Объёмы средств, сжигаемых в попытке остановить падение экономики, увеличились в разы. Уголовные преследования неугодных власти людей стали повседневной практикой наряду с судебным беспределом, давлением на средства массовой информации, полным игнорированием международного и общественного мнения. Это второй масштабный кризис в короткой истории независимого Казахстана, первый случился в 1998.
Тогда, в 98-м, президент в условиях разворачивающегося кризиса в юго-восточной Азии, не надеясь на квалификацию преданных ему чиновников, открыл дорогу в правительство новой волне молодых и амбициозных бизнесменов. Ничего не меняя де-юре в системе государственного управления, президент де-факто передал правительству все полномочия по управлению экономикой. От политики государственных заимствований до распоряжения личным внебюджетным фондом в 100млн. долл., о котором парламентарии и не подозревали. Новички приняли правила игры и за неполных два года не только предотвратили развитие в стране кризисных явлений, но и заложили хорошую основу для последующего роста. Не вмешиваясь в деятельность правительства, президент, тем не менее, жёстко контролировал степень влияния отдельных министров, через регулярные перекраивания организационной структуры правительства и периодический ввод в игру представителей старой гвардии. К концу 1999 года основные трудности были позади, и президент вернулся к прежней системе, построенной на принципах личной преданности.
В правительство вернулись старые кадры. Молодых реформаторов частично попытались подогнать под те же стандарты. Тех, кого такая перспектива не прельщала, до поры отпустили с миром. В результате такой контролируемой демократизации государственного управления в выигрыше оказались как участники процесса, так и сама страна.
Десять лет спустя ситуация повторилась на новом историческом витке. Масштаб кризиса принял глобальный характер, его влияние на экономику страны в силу её более высокой интеграции в мировые процессы стало гораздо более ощутимым.
С другой стороны, и страна подошла к кризису хорошо подготовленной. За годы экономического роста государство накопило солидные резервы, с тем, чтобы выступить активным игроком на экономическом поле. Частный бизнес твёрдо встал на ноги. Единственным слабым звеном на момент начала кризиса, на мой взгляд, как и раньше, было правительство. Разгон в 2001 году молодых технократов, вышедших из правительства и объединившихся в Демократический выбор Казахстана, развеял все иллюзии относительно возможности послужить на благо родной страны. В последующие годы приток в правительство «свежей крови» практически прекратился. Количество профессиональных управленцев естественным образом сокращалось. Освобождающиеся позиции пополнялись либо из акимовского корпуса, либо за счёт стремительно растущей по карьерной лестнице молодёжи. В последние годы этот процесс усугубился серией политических убийств, бегством за рубеж старшего зятя, межгрупповыми разборками.
В результате кампании по борьбе с коррупцией управленческая колода потеряла ещё несколько фигур, в преданности которых никто не мог усомниться. Самым главным уроном этой кампании стало то, что степень личной преданности президенту, перестала, как раньше, коррелироваться со степенью безопасности. Эти непонятные и непоследовательные сигналы внесли сумятицу в ряды чиновников. Чиновники стали подозрительнее, а значит агрессивнее. В результате, к моменту начала кризиса мы получило правительство, слабее которого в независимой истории Казахстана, пожалуй, не было.
Что же помешало президенту и в этот раз допустить к штурвалу команду кризисных управленцев, способных провести страну через тяжёлый период с наименьшими потерями? На мой взгляд, здесь роль сыграли два фактора. Первый связан с потерей чиновниками чувства безопасности. Если раньше для долгой и благополучной карьеры достаточно было верой и правдой служить главе государства, сейчас его расположение перестало служить гарантией неприкосновенности. Удар могли нанести конкуренты, да и к соратникам в этих условиях лишний раз поворачиваться спиной было небезопасно. Наиболее распространённой тактикой стало нанесение превентивных ударов и ликвидация потенциальных соперников ещё до того, как те себя таковыми успеют осознать. Второй фактор, на мой взгляд, усталость самого президента. Такое впечатление начало формироваться с конца 2006 года, когда президент впервые отменил проведение ежегодного Конгресса финансистов. В последующем и участие главы государства в публичных мероприятиях, и график международных поездок, и частота краткосрочных отпусков только подтверждали это мнение.
В итоге, к началу кризиса мы получили слабое правительство, возглавляемое чиновниками, агрессивно отстаивающими своё право на власть, и стремящегося к покою президента. С любой точки зрения – не самая удачная комбинация. Я знаю, что ещё осенью 2007 года, как только банки в полной мере оценили масштабы грядущей угрозы, состоялась встреча президента с банкирами и представителями бизнеса на которой бизнесмены предложили свои услуги по выводу страны из кризиса. Для контроля антикризисной программы со стороны государства предлагалось, не меняя главы правительства, поменять нескольких ключевых министров. Президент согласился и с доводами, и с подходами, но тут в дело вмешался премьер. Масимов вполне обосновано рассудил, что на фоне сильных министров рано или поздно встанет вопрос об адекватном премьере. Я думаю, премьер не на шутку испугался и стал готовить ответный удар. Первым делом необходимо было определить ключевых союзников. В их список попали те, для кого изменение существующего порядка означало карьерные либо финансовые потери. Я не знаю, какие аргументы использовал Карим Кажимканович, но результатом его убеждений стало кардинальное изменение президентской позиции. Предполагаемые назначения так и не состоялись, а все причастные к встрече, включая потенциальных кандидатов, попали в список на «отстрел».
Если с оттеснением от властных рычагов государственных людей никаких хлопот не было, то для подготовки «нейтрализации» банкиров понадобилось около года. Первым под контроль чиновников попал Казком, неожиданно для всех потерявший 25% акций в пользу нового акционера, представленного г-жой Нуриевой, входящей в команду премьера. Следующим шагом стала предложенная в октябре схема поддержки финансового сектора, которая должна была передать в руки государства контроль над БТА и Альянсом. Ни доводы банков, ни риски, связанные с национализацией, остановить запущенную машину уже не могли. В феврале в два банка, отказавшиеся впустить новых хозяев полюбовно правительство зашло, что называется «по самую рукоятку». Что было дальше, известно, а вот чем закончится эта история, нам ещё только предстоит узнать.
Жито, жатва на века.
Пережито, значит, жито,
Перемелется - мука.
Фазиль Искандер
«Всё пройдёт» было начертано на кольце царя Соломона. Рано или поздно пройдёт финансовый кризис, чем-то закончится наше противостояние с чиновниками, поменяется власть, и история национализации БТА Банка войдёт эпизодом в краткий курс становления финансового сектора в Казахстане. Время всё расставит на свои места и всему даст свои оценки. Почему-то мне именно сейчас мне захотелось представить ситуацию с позиций того ещё далёкого дня. Это моё субъективное ощущение и видение ситуации, но возможно, оно найдёт отклик у кого-то из моих читателей.
Восемь месяцев отделяет нас от начала открытого активного вмешательства государства в экономические процессы. За восемь месяцев, прошедших с момента национализации, частное решение, принятое в отношении одного банка, развернулось в масштабную государственную политику тотального контроля крупного бизнеса. Объёмы средств, сжигаемых в попытке остановить падение экономики, увеличились в разы. Уголовные преследования неугодных власти людей стали повседневной практикой наряду с судебным беспределом, давлением на средства массовой информации, полным игнорированием международного и общественного мнения. Это второй масштабный кризис в короткой истории независимого Казахстана, первый случился в 1998.
Тогда, в 98-м, президент в условиях разворачивающегося кризиса в юго-восточной Азии, не надеясь на квалификацию преданных ему чиновников, открыл дорогу в правительство новой волне молодых и амбициозных бизнесменов. Ничего не меняя де-юре в системе государственного управления, президент де-факто передал правительству все полномочия по управлению экономикой. От политики государственных заимствований до распоряжения личным внебюджетным фондом в 100млн. долл., о котором парламентарии и не подозревали. Новички приняли правила игры и за неполных два года не только предотвратили развитие в стране кризисных явлений, но и заложили хорошую основу для последующего роста. Не вмешиваясь в деятельность правительства, президент, тем не менее, жёстко контролировал степень влияния отдельных министров, через регулярные перекраивания организационной структуры правительства и периодический ввод в игру представителей старой гвардии. К концу 1999 года основные трудности были позади, и президент вернулся к прежней системе, построенной на принципах личной преданности.
В правительство вернулись старые кадры. Молодых реформаторов частично попытались подогнать под те же стандарты. Тех, кого такая перспектива не прельщала, до поры отпустили с миром. В результате такой контролируемой демократизации государственного управления в выигрыше оказались как участники процесса, так и сама страна.
Десять лет спустя ситуация повторилась на новом историческом витке. Масштаб кризиса принял глобальный характер, его влияние на экономику страны в силу её более высокой интеграции в мировые процессы стало гораздо более ощутимым.
С другой стороны, и страна подошла к кризису хорошо подготовленной. За годы экономического роста государство накопило солидные резервы, с тем, чтобы выступить активным игроком на экономическом поле. Частный бизнес твёрдо встал на ноги. Единственным слабым звеном на момент начала кризиса, на мой взгляд, как и раньше, было правительство. Разгон в 2001 году молодых технократов, вышедших из правительства и объединившихся в Демократический выбор Казахстана, развеял все иллюзии относительно возможности послужить на благо родной страны. В последующие годы приток в правительство «свежей крови» практически прекратился. Количество профессиональных управленцев естественным образом сокращалось. Освобождающиеся позиции пополнялись либо из акимовского корпуса, либо за счёт стремительно растущей по карьерной лестнице молодёжи. В последние годы этот процесс усугубился серией политических убийств, бегством за рубеж старшего зятя, межгрупповыми разборками.
В результате кампании по борьбе с коррупцией управленческая колода потеряла ещё несколько фигур, в преданности которых никто не мог усомниться. Самым главным уроном этой кампании стало то, что степень личной преданности президенту, перестала, как раньше, коррелироваться со степенью безопасности. Эти непонятные и непоследовательные сигналы внесли сумятицу в ряды чиновников. Чиновники стали подозрительнее, а значит агрессивнее. В результате, к моменту начала кризиса мы получило правительство, слабее которого в независимой истории Казахстана, пожалуй, не было.
Что же помешало президенту и в этот раз допустить к штурвалу команду кризисных управленцев, способных провести страну через тяжёлый период с наименьшими потерями? На мой взгляд, здесь роль сыграли два фактора. Первый связан с потерей чиновниками чувства безопасности. Если раньше для долгой и благополучной карьеры достаточно было верой и правдой служить главе государства, сейчас его расположение перестало служить гарантией неприкосновенности. Удар могли нанести конкуренты, да и к соратникам в этих условиях лишний раз поворачиваться спиной было небезопасно. Наиболее распространённой тактикой стало нанесение превентивных ударов и ликвидация потенциальных соперников ещё до того, как те себя таковыми успеют осознать. Второй фактор, на мой взгляд, усталость самого президента. Такое впечатление начало формироваться с конца 2006 года, когда президент впервые отменил проведение ежегодного Конгресса финансистов. В последующем и участие главы государства в публичных мероприятиях, и график международных поездок, и частота краткосрочных отпусков только подтверждали это мнение.
В итоге, к началу кризиса мы получили слабое правительство, возглавляемое чиновниками, агрессивно отстаивающими своё право на власть, и стремящегося к покою президента. С любой точки зрения – не самая удачная комбинация. Я знаю, что ещё осенью 2007 года, как только банки в полной мере оценили масштабы грядущей угрозы, состоялась встреча президента с банкирами и представителями бизнеса на которой бизнесмены предложили свои услуги по выводу страны из кризиса. Для контроля антикризисной программы со стороны государства предлагалось, не меняя главы правительства, поменять нескольких ключевых министров. Президент согласился и с доводами, и с подходами, но тут в дело вмешался премьер. Масимов вполне обосновано рассудил, что на фоне сильных министров рано или поздно встанет вопрос об адекватном премьере. Я думаю, премьер не на шутку испугался и стал готовить ответный удар. Первым делом необходимо было определить ключевых союзников. В их список попали те, для кого изменение существующего порядка означало карьерные либо финансовые потери. Я не знаю, какие аргументы использовал Карим Кажимканович, но результатом его убеждений стало кардинальное изменение президентской позиции. Предполагаемые назначения так и не состоялись, а все причастные к встрече, включая потенциальных кандидатов, попали в список на «отстрел».
Если с оттеснением от властных рычагов государственных людей никаких хлопот не было, то для подготовки «нейтрализации» банкиров понадобилось около года. Первым под контроль чиновников попал Казком, неожиданно для всех потерявший 25% акций в пользу нового акционера, представленного г-жой Нуриевой, входящей в команду премьера. Следующим шагом стала предложенная в октябре схема поддержки финансового сектора, которая должна была передать в руки государства контроль над БТА и Альянсом. Ни доводы банков, ни риски, связанные с национализацией, остановить запущенную машину уже не могли. В феврале в два банка, отказавшиеся впустить новых хозяев полюбовно правительство зашло, что называется «по самую рукоятку». Что было дальше, известно, а вот чем закончится эта история, нам ещё только предстоит узнать.
понедельник, 7 сентября 2009 г.
А дустом вы их травить не пробовали?
Выполняя взятые на себя обязательства, руководство БТА предприняло третью и, надо полагать, последнюю попытку убедить инвесторов в бесперспективности банка. Размещённая на сайте БТА презентация общим объёмом в 182 страницы состоит из двух частей, стратегии и бизнес-плана, и рисует лидера казахстанского банковского сектора, уверенно рассекающим рыночные волны и айсберги до конца 2014 года. В преамбуле документа говорится о том, что все допущения, принятые в стратегии, предполагают стабильный рост казахстанской экономики с сегодняшнего дня и до окончания этого периода. Перефразируя, можно сказать, что реализация стратегии начнётся с первого дня экономического роста, т.е. никак не раньше 2010 года. Другими необходимыми предпосылками для сохранения банка являются:
• Конвертация в капитал 4,5 млрд. долларов уже размещённых в банке средств Самрука
• Списание с частичной конвертацией в акции 8 млрд. долларов внешних долгов
• Списание процентов по внешним займам в размере 1,4 млрд. долларов
• Доведение общего уровня провизий до 14 млрд. долларов (73% от ссудного портфеля)
При одновременном выполнении этих условий кредиторам обещают через пять лет банк с активами в 19 млрд. долларов и чистой прибылью в 1 млрд. долларов, из которого, правда, больше половины должно быть обеспечено за счёт восстановления ранее списанных займов. Всего же за пять лет планируется восстановить 3,3 из 14 млрд. долларов провизий.
Следует отметить, что предложенный инвесторам БТА окончательный вариант реструктуризации долгов совпадает с худшим сценарием развития событий, изложенным в первой презентации банка от 23 июля. Общий запрашиваемый дисконт с учётом задолженности по торговому финансированию составляет 80%, сумма долга, подлежащего списанию 8 млрд. долл. Это может означать только то, что в июле-августе, даже несмотря на списание половины кредитного портфеля банка, качество оставшихся на балансе кредитов продолжало стремительно ухудшаться. По портфелю за пределами Казахстана уровень провизий составил почти сто процентов, по инвестиционным займам 80%, и по корпоративному портфелю внутри страны 60%. Учитывая продолжающееся сокращение экономики Казахстана можно предположить, что негативные тенденции ухудшения качества портфеля будут нарастать независимо от реструктуризации внешней задолженности банка.
На конец 2009 года активы банка по оценкам нового руководства составят 14,2 млрд. долларов. Для выполнения минимального 10%-го норматива достаточности капитал должен составлять 1,42 млрд. долларов. С учётом создания дополнительных провизий общая потребность в средствах составляет 12,5 млрд. долларов. Из этой суммы Самрук закрывает уже вложенными средствами 4,5 млрд., а 8 млрд. долларов предлагает списать кредиторам. Общий объём средств Самрука, направленных на поддержку ликвидности банка согласно презентации составил 7 млрд. долларов, и никаких дополнительных средств сверх этой суммы Самрук предоставлять не будет. Отметим, что ранее озвученная поддержка Самрука через вхождение в капитал и своп по субординированным облигациям, складывалась в 5,7 миллиарда долларов. Плюс 300 млн. долларов размещённых депозитов – получается шесть. Откуда взялся ещё один миллиард, и каким образом он зашёл в банк остаётся только догадываться. Рискну предположить, что вопреки предварительным расчётам все шесть миллиардов ушли на поддержку ликвидности, и теперь для расчёта с кредиторами Самруку надо будет один миллиард изыскать дополнительно. Это значит, либо идти на поклон к президенту либо рисовать ещё одну творческую схему по выводу средств из нац. фонда.
Во что же обойдётся кредиторам сохранение банка? Необходимо сразу оговориться, что обсуждается погашение только основной суммы долга. Накопленные проценты, либо списываются (по первому и четвёртому вариантам), либо сокращаются (по второму и третьему). По первой схеме немедленного погашения обязательств предлагаемый банком дисконт составляет 82,25%. На сегодняшний день есть все основания предполагать, что эта схема будет самой популярной, поэтому банк искусственно ограничил объём удовлетворяемых требований суммой в один миллиард долларов. Желающим записаться в акционеры банка предложат конвертировать долг в акции с 80% дисконтом, по какой цене будут продаваться акции, пока не разглашается. Наконец, оставшимся кредиторам предложат пролонгацию долга на семь лет с 60% дисконтом или на 15 лет по номинальной стоимости. Выплаты в этом случае начнутся не раньше, чем через 5 и 10 лет соответственно.
Полагаю, что крайне негативно будет воспринято инвесторами подтверждение реструктуризации торгового финансирования. Президенты двух международных банковских ассоциаций BAFT и IFSA в начале августа пытались предотвратить такое развитие событий через обращение к президенту. Теперь у Казахстана появился шанс на практике проверить серьёзность этого предупреждения. Мало того, что это решение убивает значительный и прибыльный сегмент деятельности самого банка, оно может пагубно сказаться на бизнесе других банков и в первую очередь Казкома.
В презентации много моментов, которые можно было бы поставить под сомнение, и я ещё буду к ней возвращаться, но сегодня речь идёт не о достоверности управленческих прогнозов. Главный вопрос – устроит или нет предложенная схема кредиторов? Для ответа на него совсем не обязательно верить в существование банка за пределами 2009 года. После неоднократных заявлений Келимбетова о том, что в случае банкротства кредиторы останутся ни с чем, выбор для последних сводится к двум опциям:
• Забрать свои неполных 18 центов на доллар и забыть Казахстан, как кошмарный сон
• Отказаться от предложения и судиться с Самруком, в надежде получить больше от банкротства банка.
Первое предложение выглядит столь же привлекательно, сколь непривлекательно выглядит второе. Вполне возможно, что за перспективу никогда больше не иметь дела с самой развитой финансовой системой СНГ, кредиторы будут готовы и подписаться на акции и пролонгировать долги, не питая иллюзий относительно возможности их когда-либо взыскать. В конце концов, миллиард наличными за восемь миллиардов долгов – это 12,5% - тоже на дороге не валяются. На все размышления и согласования у кредиторов остаётся две недели. Новая команда, тем временем, готовит пути отхода. На внеочередном заочном (теперь это так называется) общем собрании акционеров банка представитель Самрука единолично, нет, единогласно утвердил Ernst&Young аудитором банка и одобрил внутренний нормативный документ, определяющий размеры и условия выплаты вознаграждений членам Совета директоров. Их работа близится к концу, и самое время отсчитать положенные серебренники.
• Конвертация в капитал 4,5 млрд. долларов уже размещённых в банке средств Самрука
• Списание с частичной конвертацией в акции 8 млрд. долларов внешних долгов
• Списание процентов по внешним займам в размере 1,4 млрд. долларов
• Доведение общего уровня провизий до 14 млрд. долларов (73% от ссудного портфеля)
При одновременном выполнении этих условий кредиторам обещают через пять лет банк с активами в 19 млрд. долларов и чистой прибылью в 1 млрд. долларов, из которого, правда, больше половины должно быть обеспечено за счёт восстановления ранее списанных займов. Всего же за пять лет планируется восстановить 3,3 из 14 млрд. долларов провизий.
Следует отметить, что предложенный инвесторам БТА окончательный вариант реструктуризации долгов совпадает с худшим сценарием развития событий, изложенным в первой презентации банка от 23 июля. Общий запрашиваемый дисконт с учётом задолженности по торговому финансированию составляет 80%, сумма долга, подлежащего списанию 8 млрд. долл. Это может означать только то, что в июле-августе, даже несмотря на списание половины кредитного портфеля банка, качество оставшихся на балансе кредитов продолжало стремительно ухудшаться. По портфелю за пределами Казахстана уровень провизий составил почти сто процентов, по инвестиционным займам 80%, и по корпоративному портфелю внутри страны 60%. Учитывая продолжающееся сокращение экономики Казахстана можно предположить, что негативные тенденции ухудшения качества портфеля будут нарастать независимо от реструктуризации внешней задолженности банка.
На конец 2009 года активы банка по оценкам нового руководства составят 14,2 млрд. долларов. Для выполнения минимального 10%-го норматива достаточности капитал должен составлять 1,42 млрд. долларов. С учётом создания дополнительных провизий общая потребность в средствах составляет 12,5 млрд. долларов. Из этой суммы Самрук закрывает уже вложенными средствами 4,5 млрд., а 8 млрд. долларов предлагает списать кредиторам. Общий объём средств Самрука, направленных на поддержку ликвидности банка согласно презентации составил 7 млрд. долларов, и никаких дополнительных средств сверх этой суммы Самрук предоставлять не будет. Отметим, что ранее озвученная поддержка Самрука через вхождение в капитал и своп по субординированным облигациям, складывалась в 5,7 миллиарда долларов. Плюс 300 млн. долларов размещённых депозитов – получается шесть. Откуда взялся ещё один миллиард, и каким образом он зашёл в банк остаётся только догадываться. Рискну предположить, что вопреки предварительным расчётам все шесть миллиардов ушли на поддержку ликвидности, и теперь для расчёта с кредиторами Самруку надо будет один миллиард изыскать дополнительно. Это значит, либо идти на поклон к президенту либо рисовать ещё одну творческую схему по выводу средств из нац. фонда.
Во что же обойдётся кредиторам сохранение банка? Необходимо сразу оговориться, что обсуждается погашение только основной суммы долга. Накопленные проценты, либо списываются (по первому и четвёртому вариантам), либо сокращаются (по второму и третьему). По первой схеме немедленного погашения обязательств предлагаемый банком дисконт составляет 82,25%. На сегодняшний день есть все основания предполагать, что эта схема будет самой популярной, поэтому банк искусственно ограничил объём удовлетворяемых требований суммой в один миллиард долларов. Желающим записаться в акционеры банка предложат конвертировать долг в акции с 80% дисконтом, по какой цене будут продаваться акции, пока не разглашается. Наконец, оставшимся кредиторам предложат пролонгацию долга на семь лет с 60% дисконтом или на 15 лет по номинальной стоимости. Выплаты в этом случае начнутся не раньше, чем через 5 и 10 лет соответственно.
Полагаю, что крайне негативно будет воспринято инвесторами подтверждение реструктуризации торгового финансирования. Президенты двух международных банковских ассоциаций BAFT и IFSA в начале августа пытались предотвратить такое развитие событий через обращение к президенту. Теперь у Казахстана появился шанс на практике проверить серьёзность этого предупреждения. Мало того, что это решение убивает значительный и прибыльный сегмент деятельности самого банка, оно может пагубно сказаться на бизнесе других банков и в первую очередь Казкома.
В презентации много моментов, которые можно было бы поставить под сомнение, и я ещё буду к ней возвращаться, но сегодня речь идёт не о достоверности управленческих прогнозов. Главный вопрос – устроит или нет предложенная схема кредиторов? Для ответа на него совсем не обязательно верить в существование банка за пределами 2009 года. После неоднократных заявлений Келимбетова о том, что в случае банкротства кредиторы останутся ни с чем, выбор для последних сводится к двум опциям:
• Забрать свои неполных 18 центов на доллар и забыть Казахстан, как кошмарный сон
• Отказаться от предложения и судиться с Самруком, в надежде получить больше от банкротства банка.
Первое предложение выглядит столь же привлекательно, сколь непривлекательно выглядит второе. Вполне возможно, что за перспективу никогда больше не иметь дела с самой развитой финансовой системой СНГ, кредиторы будут готовы и подписаться на акции и пролонгировать долги, не питая иллюзий относительно возможности их когда-либо взыскать. В конце концов, миллиард наличными за восемь миллиардов долгов – это 12,5% - тоже на дороге не валяются. На все размышления и согласования у кредиторов остаётся две недели. Новая команда, тем временем, готовит пути отхода. На внеочередном заочном (теперь это так называется) общем собрании акционеров банка представитель Самрука единолично, нет, единогласно утвердил Ernst&Young аудитором банка и одобрил внутренний нормативный документ, определяющий размеры и условия выплаты вознаграждений членам Совета директоров. Их работа близится к концу, и самое время отсчитать положенные серебренники.
вторник, 1 сентября 2009 г.
Шутки и экспромт от Генеральной прокуратуры.
Когда полицмейстер говорит «Сядь!», - шутили в Одессе, - стоять становится как-то неудобно. Когда интервью даёт помощник генерального прокурора, как-то неудобно по этому поводу иронизировать. Сегодня г-н Ихсангалиев подробно и обстоятельно ответил на вопросы агентства КазТАГ. Каких-то новых фактов, или значительных событий в жизни следственной группы за последнее время не произошло, соответственно интервью преследовало иные, совсем не информативные цели. Приёмы и тактика, мастерски продемонстрированные г-ном Ихсангалиевым известны давно, и называются «штрейкбрехерством». Применять их начали в начале прошлого века в капиталистических странах для срыва забастовок и подрыва профсоюзных организаций. Задачей штрейкбрехеров было внести смуту в ряды рабочих, заставить колеблющихся отказаться от выдвигаемых требований и встать на сторону работодателя.
В нашем случае, задачей прокуратуры было:
• внести смуту в ряды выявленных и невыявленных «участников ОПГ»,
• оказать психологическое давление на людей «исполнявших второстепенные роли» и
• освежить в глазах общественности негативный образ прежнего руководства.
Не называя меня по имени, но не оставляя у читателя ни малейших сомнений в части того, о ком идёт речь, г-н Ихсангалиев говорит о якобы несостоявшейся попытке нашего сотрудничества. Не называя данный обезличенный пассаж клеветой, хочу сказать, что никаких переговоров с прокуратурой не вёл и причин для раскаивания не вижу. К эпизоду отношусь с юмором и прошу не считать обращения адвоката местью за «несовпадение характеров». Я надеюсь и впредь видеть представителей прокуратуры среди читателей своего блога, и обязуюсь максимально объективно подходить к освещению их нелёгкой работы.
Гораздо более серьёзной попыткой вбить клин в ряды непойманых «участников преступной группы» стало заявление о бывших работниках БТА, пытающихся наладить контакт со следственными органами для возвращения на родину. Как и в первом случае, г-н Ихсангалиев обходится без цифр и имён, оставляя их на откуп читательского воображения. Цель заявления – посеять страх и сомнения в головах людей, вынужденных уехать из страны. Одновременно для более широкой аудитории двумя штрихами рисуется образ злодеев, обманом заманивших и силком удерживающих бывших сотрудников от возвращения домой. Как и в первом случае, желаемое выдаётся за действительное. Несмотря на внушительный список содержащихся под стражей и подписками о невыезде, прокуратуре, похоже, не хватает «свидетелей».
Не осталась незамеченной и фраза о «лицах, которые в настоящее время пока не объявлены, но подлежат в дальнейшем объявлению в розыск». Я не ориентируюсь в особенностях уголовного и уголовно-процессуального законодательства, равно как и в тонкостях следственной и судебной практики, но мне было бы интересно узнать правовые основы существования подобного списка. Кроме того, мои знакомые и бывшие коллеги, считая, что фигурирование в списке обвиняемых даёт мне какие-то преимущества в общении с прокуратурой, уже обращаются ко мне с вопросами по поводу наличия в этом списке конкретных фамилий.
И, наконец, что касается образа врага. Г-н Ихсангалиев последовательно пытается выставить меня и моих коллег обычными уголовниками, не совсем обычно ограбившими банк, и теперь пытающимися политизировать процесс. Тем не менее, в последнем абзаце эмоции берут своё, и Аблязов с сообщниками превращаются в угрозу для всех, живущих в Казахстане граждан. А судьба у врагов народа может быть только одна, и совершенно не важно делают эти враги политические заявления или нет. Угроза эта тем опаснее, чем больше банков вовлечено в подобные «игры». И с уверенностью подтвердить или опровергнуть этот факт может только генеральная прокуратура.
Это значит, что прогрессивная практика работы межведомственных следственных групп, подчинённых прокуратуре, будет и дальше повсеместно внедряться в нашу жизнь. Их «клиентами» уже сейчас являются и частные компании, и государственные органы. Перечень их интересов простирается от конго-крымской геморрагической лихорадки до тендеров на закупку вооружения. Существование списков людей, «подлежащих в дальнейшем объявлению в розыск» в совокупности с 65-й статьёй открывает перед ними неограниченные возможности по выявлению вредителей. А лозунг «Активность следственных органов адекватна криминогенной ситуации в стране» убивает всякую надежду на улучшение этой ситуации в обозримом будущем.
В нашем случае, задачей прокуратуры было:
• внести смуту в ряды выявленных и невыявленных «участников ОПГ»,
• оказать психологическое давление на людей «исполнявших второстепенные роли» и
• освежить в глазах общественности негативный образ прежнего руководства.
Не называя меня по имени, но не оставляя у читателя ни малейших сомнений в части того, о ком идёт речь, г-н Ихсангалиев говорит о якобы несостоявшейся попытке нашего сотрудничества. Не называя данный обезличенный пассаж клеветой, хочу сказать, что никаких переговоров с прокуратурой не вёл и причин для раскаивания не вижу. К эпизоду отношусь с юмором и прошу не считать обращения адвоката местью за «несовпадение характеров». Я надеюсь и впредь видеть представителей прокуратуры среди читателей своего блога, и обязуюсь максимально объективно подходить к освещению их нелёгкой работы.
Гораздо более серьёзной попыткой вбить клин в ряды непойманых «участников преступной группы» стало заявление о бывших работниках БТА, пытающихся наладить контакт со следственными органами для возвращения на родину. Как и в первом случае, г-н Ихсангалиев обходится без цифр и имён, оставляя их на откуп читательского воображения. Цель заявления – посеять страх и сомнения в головах людей, вынужденных уехать из страны. Одновременно для более широкой аудитории двумя штрихами рисуется образ злодеев, обманом заманивших и силком удерживающих бывших сотрудников от возвращения домой. Как и в первом случае, желаемое выдаётся за действительное. Несмотря на внушительный список содержащихся под стражей и подписками о невыезде, прокуратуре, похоже, не хватает «свидетелей».
Не осталась незамеченной и фраза о «лицах, которые в настоящее время пока не объявлены, но подлежат в дальнейшем объявлению в розыск». Я не ориентируюсь в особенностях уголовного и уголовно-процессуального законодательства, равно как и в тонкостях следственной и судебной практики, но мне было бы интересно узнать правовые основы существования подобного списка. Кроме того, мои знакомые и бывшие коллеги, считая, что фигурирование в списке обвиняемых даёт мне какие-то преимущества в общении с прокуратурой, уже обращаются ко мне с вопросами по поводу наличия в этом списке конкретных фамилий.
И, наконец, что касается образа врага. Г-н Ихсангалиев последовательно пытается выставить меня и моих коллег обычными уголовниками, не совсем обычно ограбившими банк, и теперь пытающимися политизировать процесс. Тем не менее, в последнем абзаце эмоции берут своё, и Аблязов с сообщниками превращаются в угрозу для всех, живущих в Казахстане граждан. А судьба у врагов народа может быть только одна, и совершенно не важно делают эти враги политические заявления или нет. Угроза эта тем опаснее, чем больше банков вовлечено в подобные «игры». И с уверенностью подтвердить или опровергнуть этот факт может только генеральная прокуратура.
Это значит, что прогрессивная практика работы межведомственных следственных групп, подчинённых прокуратуре, будет и дальше повсеместно внедряться в нашу жизнь. Их «клиентами» уже сейчас являются и частные компании, и государственные органы. Перечень их интересов простирается от конго-крымской геморрагической лихорадки до тендеров на закупку вооружения. Существование списков людей, «подлежащих в дальнейшем объявлению в розыск» в совокупности с 65-й статьёй открывает перед ними неограниченные возможности по выявлению вредителей. А лозунг «Активность следственных органов адекватна криминогенной ситуации в стране» убивает всякую надежду на улучшение этой ситуации в обозримом будущем.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
